Кристиан Ланг - человек без запаха - [3]

Похмелье не отпускало его весь день и половину вечера. Ланг сидел перед телевизором, переключая программы до тех пор, пока ему не полегчало, а в десять часов отправился на Стура-Робертсгатан поужинать. Он зашел в небольшую пиццерию, где можно было расположиться у окна на высоких барных стульях. Кроме него, в кафе никого не было, но, пока Ланг ждал свою пиццу, дверь открылась и вошла брюнетка лет двадцати пяти. Она подошла к стойке и сделана заказ. Туфли на платформе и широком каблуке подчеркивали ее высокую стройную фигуру. Лицо было скорее интересное, нежели красивое; оно казалось маленьким для такой высокой девушки и, несмотря на тонкость черт, непропорциональным: темные глаза, курносый носик и широкий рот с пухлой нижней губой напоминали небрежно составленный фоторобот. На девушке были черные брюки, узкие в бедрах и расклешенные книзу. Лиловый свитер тоже был в обтяжку, и Ланг не удержался и поглядел на ее грудь, довольно большую для худого тела: силикон или специальный бюстгальтер, а может, и то и другое, подумал Ланг.

Потом Ланг признался, что благодаря кое-каким познаниям в социальной географии города и личным предубеждениям он не долго ломал голову, кто эта девушка: к тому времени, когда им принесли заказ, он твердо решил, что она русская или эстонская проститутка. В эту минуту, как по сигналу, за окном пошел дождь. Ланг нетерпеливо придвинул к себе пиццу, разрезал ее на четыре куска и, прихватив один салфеткой, начал есть. Девушка была не в духе.

— Почему на столе нет соли? — сердито спросила она, глядя перед собой, и добавила: — Даже в самых паршивых забегаловках на столах всегда стоят солонки.

Лангу послышался акцент в ее финском; значит, он был прав, предположив кто она и откуда. Девушка снова потребовала соль, однако на этот раз голос ее прозвучал громко и пронзительно. Ланг не выдержал.

— Да хватит возмущаться, — сказал он, — пицца и так соленая. Неужели вас настолько избаловали в вашем Петербурге, что вы уж и вести себя прилично не можете?

— В каком еще Петербурге? — удивилась девушка. — Сам-то ты откуда, из Хапаранды?

Теперь Ланг прекрасно слышал: никакого акцента в ее речи нет, это у него в ушах шумело от собственной предвзятости. Он решил не обращать на девушку внимания. Недовольный повар принес ей соль, и, пока она солила пиццу, взгляд ее скользнул по пустому кафе и на какую-то долю секунды задержался на Ланге. Потом они сидели, жевали и смотрели в окно: дождь усилился, превратившись в ледяной ливень, и каменная плитка на мостовой заблестела. Лето выдалось тоскливое, зябкое, и, глядя на этих одиноких людей в маленьком кафе, было ясно, что город с самой весны так и не прогрелся. Но вдруг что-то случилось. То ли произошло какое-то невероятное совпадение, то ли у них в крови восстановился уровень сахара, но оба неожиданно расслабились. Как по сигналу, они подняли глаза и посмотрели друг на друга. Лангу показалось, что взгляд девушки стал теплее, и он непроизвольно улыбнулся. А потом они хором сказали:

— У вас на губах томатная паста.

И так же хором смущенно рассмеялись.

— Извините, у меня сегодня неудачный день, — сказала девушка.

— У меня тоже, — ответил Ланг.

— Вы не из Хапаранды, — сказала девушка.

— Нет, — ответил Ланг, — а вы не из Петербурга.

— Нет, — улыбнулась девушка, — и даже ни разу там не была.

— Я тоже, — сказал Ланг, — мой дед и оба брата моей бабушки погибли во время войны. У нас в семье ненавидят Россию. Вернее, я ненависти не испытываю, просто стараюсь соблюдать нейтралитет.

Ланг понял, что слова его прозвучали глупо и чересчур доверительно, и почувствовал, как краска заливает лицо и уши.

— Так откуда вы? — спросил он, чтобы отвлечь ее внимание.

— Ниоткуда, — сказала девушка, — по крайней мере, у меня такое чувство. А вы?

— Отсюда, — ответил Ланг, показав на город за окном.

— Да знаю я, кто вы, — сказала девушка, — вы Ланг, я видела вас по телевизору.

— Ну да, конечно, — вздохнул Ланг и устало потер глаза.

— Не волнуйтесь, — успокоила его девушка, — я вовсе не отношусь к числу ваших поклонниц. Мне кажется, вы слишком часто перебиваете своих гостей. А еще вы сильно потеете, последние пятнадцать минут эфира у вас просто омерзительно блестит лицо.

— Понятно, — сухо произнес Ланг и поглядел на оставшийся кусок пиццы.

— Слушайте, Ланг, угостите меня бокалом вина, — неожиданно предложила девушка.

— Зачем? — спросил Ланг и саркастично добавил: — Боюсь, что скоро у меня начнет блестеть лицо.

— Да не обижайтесь, я же вижу, что вам одиноко. Только понастоящему одинокие люди хамят незнакомцам в ресторанах. И к тому же…

— Что «к тому же»? — спросил Ланг, когда она замолчала, словно не знала, продолжать или нет.

Девушка насмешливо взглянула на него.

— Хорошо бы посмотреть, как вы умеете слушать в жизни, — ответила она.

Когда они вышли на улицу, дождь прекратился, ветер разорвал покров облаков, и несколько блестящих самолетов пересекли темнеющее небо.

— Только хочу вас предупредить, — сказала она, когда они двинулись дальше в поисках подходящего бара, — я не сплю с известными людьми, только с неизвестными.

— Выходит, вы спите неизвестно с кем, — пошутил Ланг.