Кристалл огня - [8]

– Тогда буду тебя ждать. Желаю удачи.

Марисса поднялась:

– Да, удача мне нужна.

Удача! Какое странное понятие, думала Марисса, выходя из пещеры. Жизнь не слишком щедро одаряла их земными благами и везением. И вот теперь загадочный поступок преступника с другой планеты подвергает их новым испытаниям.

Не желая того, им придется объединить силы в этой борьбе. Направляясь к горной деревеньке, Марисса напряженно размышляла о сложившейся ситуации, заставляющей двух противников стать союзниками и участвовать в опасном и непонятном предприятии.

Пока Марисса отсутствовала, Брейс едва не окоченел от холода. Ее появление он скорее почувствовал, чем услышал. Даже когда знакомый свет вечного энергетического светильника озарил пещеру, Брейс не шевельнулся.

Он сидел, сгорбившись и обхватив руками колени, в надежде удержать тепло. Брейс сосредоточил все силы, чтобы преодолеть озноб, но ничего не достиг. Его застывшие мышцы были сведены судорогой. Взор Брейса, устремленный в одну точку, казалось, вопрошал: разве можно перенести еще и эту муку?

Толстое одеяло легло ему на плечи, потом рядом с ним на колени опустилась Марисса, плотно укутывая его. Но Брейса била дрожь.

Марисса посмотрела на своего спутника. В горах холод пробирал особенно сильно, а на Брейсе были только башмаки и легкие брюки. Черт бы побрал его слабость! Будь он в форме, они еще ночью легко добрались бы до ее тайника с вещами, куда она положила и две теплые куртки на меху.

Но сейчас об этом нечего и думать. Полуодетый и избитый, Брейс был на грани жизни и смерти. Она должна немедленно согреть его.

Ее маленькие руки скользнули под одеяло и принялись массировать его плечи. От ее прикосновений он застонал.

Марисса понимала, что причиняет ему боль, но не прекращала своих усилий. Он закрыл глаза и стиснул зубы, но не останавливал ее. Тем не менее она, казалось, ничего не достигла. Брейса по-прежнему бил озноб, он бессильно клонился вперед и едва держал голову.

Это тронуло какие-то струны в душе Мариссы. Она погладила спутанные волосы Брейса, повинуясь бессознательному желанию утешить его. Сейчас Марисса видела перед собой человеческое существо, нуждающееся в помощи.

Она осторожно потрясла Брейса за плечо:

– Ложись на одеяло.

– Зачем? З-зачем мне ложиться? – Его зубы выбивали дробь.

– Тебе нужно согреться. Я лягу рядом с тобой, и мы завернемся еще в одно одеяло, – нетерпеливо ответила Марисса. – Ладно, хватит болтать, ложись.

Брейс тут же лег на спину, а затем перевернулся на бок и раскрыл объятия, чтобы принять в них гибкое юное тело Мариссы. Она пристроила второе одеяло и опустилась рядом с ним. Ее лицо оказалось на уровне его груди, покрытой короткими жесткими волосами. Уловив запах пота и крови, Марисса закашлялась и отвернула голову.

– Ох! – воскликнула она. – Как только такое возможно! Ты пахнешь хуже, чем мокрый пес!

– М-могу себе п-представить, – трясясь, согласился Брейс. – Н-но постарайся не выносить преждевременных суждений. Когда я помоюсь, ты, возможно, сочтешь меня более симпатичным!

– Скорее Хрустальные Огни замерзнут еще до конца сегодняшнего дня! Я уже говорила тебе, что ты отвратителен…

Подоткнув край одеяла, он осторожно и нежно, но твердо притянул ее голову к себе на грудь. Тепло ее юного тела уже начало согревать его.

– Да, я помню. Ты считаешь отвратительными всех мужчин. Не сомневаюсь, для такой ненависти есть весомые причины…

– Эти причины касаются только меня.

Брейс улыбнулся и поудобнее устроил Мариссу рядом с собой: даже такому избитому и обессиленному, как сейчас, ему было приятно ощущать в своих объятиях женщину. Впервые за много месяцев на него снизошли мир и покой. Брейс закрыл глаза.

– Расскажи о себе, Марисса, – попросил он. – Партнеры лучше работают, если понимают друг друга.

– Я бы не хотела говорить об этом. Все это слишком личное, тебе не понять. Ни один мужчина никогда не поймет горечь незаслуженного изгнания.

Брейс вопросительно приподнял брови.

«Это я-то не пойму? – казалось, говорил его взгляд. – Неужели ты не видишь, какие страдания принесло мне несправедливое заключение? И почему утверждаешь, что я не пойму этого?»

Усталая Марисса тесно прижалась к Брейсу и закрыла глаза, чувствуя, что не в силах смотреть на него. Ее смущала его близость.

– Расскажи о себе, Марисса, – повторил он низким чарующим голосом. – Я хочу знать.

Странно, но девушку ничуть не разозлило, что он произнес ее имя, хотя в иной ситуации она не снесла бы подобной дерзости. А восхитительное ощущение его рук, легонько поглаживающих ее плечи, проникало не только в ее тело, но и в душу. Необходимо положить этому конец! Может, если рассказать ему о себе и удовлетворить его любопытство, он оставит ее в покое? Вероятно, тогда он угомонится и наконец заснет.

Марисса глубоко вздохнула.

– Я содалитка, – начала она.

– Содалитка, – повторил он. – Теперь я понимаю. Так ты, стало быть, принадлежишь к тем изгнанницам-мораканкам, которые поклялись ненавидеть мужчин. Сообщество недовольных, давших обет безбрачия? Остается только удивляться, что при таких взглядах вам удается воспроизводить себе подобных.

Его слова подействовали на нее, как пощечина. А собственно, чего же еще ждать от мужчины?