Кристалл огня - [36]

– По-твоему, так чувствуешь только ты одна? – спросил Брейс. – Мне, как и тебе, неприятна зависимость от других, необходимость слепо верить и идти вперед. А ведь порой труднее всего доверять именно тебе!

При этих словах она вздрогнула и тут же ощутила резкую боль. Чувство, которое она в последнее время старательно изгоняла из своего сознания, снова вспыхнуло в ней. Он прав, что не доверяет ей. В конце пути его ждет гибель.

Марисса вздохнула:

– Похоже, мы ведем войну, не так ли?

Брейс долго и выразительно смотрел на нее.

– Полагаю, это именно так. И порой мне кажется, что никто из нас не выйдет из этой войны победителем.

– Похоже, ваши сражения начнутся еще по дороге. – Тирен улыбнулся Родаку: – Им понадобится миротворец.

Симианин моргнул и выразил жестом согласие.

– Ты хочешь сказать, что тебе надо платить еще и за это? – воскликнула Марисса дрожащим от негодования голосом. – Тогда лучше держись от меня подальше!

– Марисса! – оборвал ее Брейс. Тирен усмехнулся:

– Хотелось бы мне сопровождать вас невидимым, чтобы слушать ваши споры.

– Давайте закончим этот разговор, – поторопила их Марисса.

– Конечно, – согласился Брейс и обратился к Элайе: – У тебя есть что-нибудь еще? Если нет, я хотел бы немного отдохнуть. Скоро утро, а там пора приниматься за дело.

– Это все, Брейс, – ответила Элайя, – но помни: Фирокс хитрый и коварный противник, а свою ненависть к Тирену он перенесет на тебя. И не жди от него пощады.

– Что ж, я питаю к нему такие же чувства, – ответил Брейс, взглянув на Мариссу. – Не правда ли, милая?

* * *

Ночью она снова нашла Брейса в холодном поту, со сжатыми кулаками. Казалось, он снова сражался с кошмарными видениями. Покрывало сбилось и едва прикрывало его наготу. Комната была освещена только вечными факелами.

Марисса села на кровать рядом с ним и прикрыла его живот.

– Брейс, – позвала она, тряся его за плечо, – проснись!

Он повернулся, жалобно застонал и сбросил покрывало.

Она снова потрясла его за плечо, уже сильнее:

– Брейс, проснись! Это же только сон. Проснись!

Глухой крик сорвался с губ Брейса. Он выгнулся на постели и забился, словно борясь с кем-то, но глаза его оставались закрытыми.

Мариссу охватила паника. Брейс снова был во власти кошмара, который не отпускал его. Она слыхала о людях, так и не сумевших вернуться к жизни. Они сражались с ночными кошмарами, пока от физического и психического напряжения у них не отказывало сердце. И если она не сможет освободить Брейса…

Марисса подумала, не позвать ли на помощь Тирена, но поняла, что промедление опасно. Судя по всему, Брейс вряд ли продержится до прихода брата. Сколько же времени это продолжалось, пока она не услышала его криков? Да, необходимо немедленно разбудить его!

Марисса притянула к себе его потное тело, прижала его влажную голову к своей груди.

– Брейс, Брейс! – умоляла она. – Вернись! Вернись ко мне! Одолей их, не покидай меня. Пожалуйста!

Он сражался, вздрагивая в ее объятиях. Марисса все сильнее прижимала его к себе, страстно желая передать ему свою силу.

Мало-помалу он затих. Стоны умолкли, дыхание стало ровным. Темные, исполненные муки глаза открылись.

– Марисса?

Она не разжала своих объятий.

– Да, Брейс?

– Я… я слышал, как ты звала меня. Я шел на твой зов откуда-то издалека. – Всхлипнув, он замолчал.

– Все прошло, – шептала она, успокаивая его, как ребенка. – Ты в безопасности.

Он прижался к ней, стараясь унять дрожь, сотрясающую его.

– Извини, что я так слаб. Я никогда еще не испытывал такого ужаса. Даже в темнице мне не было так страшно! – Он испуганно взглянул на нее: – Я… может, я сошел с ума?

– Нет, нет, – заверила его Марисса. – С чего ты взял?

– Мой отец, – задыхаясь проговорил он. – Он умер безумным. И… это передается в семье по мужской линии. Ах, во имя пяти лун, Марисса! Неужели теперь это добралось и до меня, завладело мною в кошмарах?

– Брейс, не тревожься…

– В темнице, когда боль и отчаяние становились почти невыносимыми, я… я почти хотел сойти с ума, – продолжал Брейс, словно не слыша ее. – Безумие манило меня, как обитель света. – Он прерывисто вздохнул. – Я несколько раз почти уступал его зову, но только терял сознание. И все же чувствовал, что все ближе подхожу к безумию и это лишь вопрос времени.

– Брейс…

– Мне показалось, что я избавился от него, когда ты освободила меня из темницы, – продолжал он, – но теперь опять эти сны! О Боже, Марисса! Что же мне делать?

– Это пройдет, – шептала она, гладя его по голове. – Дай только время. Это стресс от пережитого все еще преследует тебя, да и за последние дни ты очень устал. Скоро тебе станет лучше. Как только мы займемся нашим делом…

Брейс вздохнул с отчаянием:

– Может, и так. – Он с трудом улыбнулся. – У этих ночных кошмаров есть и светлая сторона. Две ночи подряд я провожу в твоих объятиях…

Она приподняла брови:

– Ты самый невыносимый человек, какого я когда-либо встречала!

Он усмехнулся:

– Я бы назвал это изобретательностью. Ты останешься со мной, Марисса? Успокоишь меня?

– Я… не уверена, что поступлю правильно.

– Пожалуйста, Марисса. Я хочу быть рядом с тобой, и ничего больше. Обещаю!

В его глазах светились такая мольба и нежность, что Марисса дрогнула. Страстное желание – ощутить его сильные руки, тепло его тела – охватило ее, и она поняла, что не сможет противостоять этому искушению. Да, это неразумно, опасно, но какая разница! Ведь это всего одна ночь! Только одна темная ночь, и она избавит его от кошмаров.