Кристалл огня - [23]

Сейчас у нее было вдоволь денег: нынче днем она обратила в наличные первый мешок сокровищ из Хранилища. Вне всяких сомнений, пара не слишком разборчивых бродяг согласилась бы доставить в указанное ею место сбежавшего беллаторца. Тогда исчезла бы необходимость обдумывать его унизительное предложение купить его услуги, разделив с ним ложе.

Да, хотя это и возмутило Мариссу, ее все больше одолевало искушение согласиться. Она почти не сомневалась, что он откажется от своих слов, но в глубине души надеялась, что этого не произойдет. Однако Марисса напомнила себе, что это не более чем домыслы ее глупого сердца.

Никогда ни один мужчина не хотел ее просто как женщину. Она всегда была никому не нужной изгнанницей, изгоем.

Да, Брейс хотел всего лишь подчинить себе ее тело. Разве не потому она в свое время примкнула к содалиткам, что они знали всю правду о мужчинах и дали клятву никогда не подпускать их к себе?

«Но почему бы не использовать Брейса в своих целях?» – спрашивала себя Марисса, стараясь не задумываться о том, что бы это означало. Несмотря на отвратительный характер, он был физически привлекателен, пожалуй, более всех, с кем ей приходилось встречаться прежде.

К тому же желание разделить ложе с мужчиной – проклятие всех мораканок – становилось с каждым днем все сильнее, распаляя кровь Мариссы и затуманивая ее разум. Почему бы ей не узнать, что такое любовь? Почему не позволить себе одну только ночь чувственного наслаждения?

Она не хотела бы ребенка от такой связи, хотя, по законам содалиток, дети считались высшей целью близости с мужчинами. Марисса никогда не думала о ребенке. Но если бы ей удалось использовать Брейса и сохранить самообладание в тот момент, когда он потеряет голову от страсти, победа осталась бы за ней. И после этого она не подчинилась бы ему.

Ну что ж, вот, пожалуй, и выход из положения. Неудовлетворенная страсть тягостна. Лучше уж отдаться физическому наслаждению, а потом спокойно продолжать свое дело.

Но можно ли верить Брейсу? Сдержит ли он слово после того, как овладеет ею? Сейчас важнее всего заручиться его помощью. С утратой девственности она примирится и даже преодолеет страх перед тем, что он подчинит ее себе. Ведь мужчины веками требовали, чтобы женщины отдавались им в обмен на выполнение того или иного договора, а потом держали их под контролем. Но это значило для Мариссы куда меньше, чем для других девушек.

Однако Брейс уже однажды нарушил слово. Разве есть гарантии, что это не повторится впредь? Оставляя в стороне физическое влечение, следует признать, что она ставит на карту слишком много и поражение в такой ситуации означает верную смерть Кандры.

Марисса усмехнулась. Интересно, как поступил бы Брейс, если бы знал все обстоятельства этого дела?

Чьи-то шаги послышались за дверью и стихли. Марисса отбросила все нерешенные проблемы. Сейчас надо думать только о насущных вопросах. Выхода нет. Остается уступить Брейсу в надежде на то, что он сдержит слово. Но как, во имя всего святого, обольстить мужчину?

Припомнив повадки ночных искательниц приключений, которых она не раз встречала по вечерам в разных городах, Марисса быстро пригладила волосы и потерла щеки.

Наслаждение, подумала Марисса. Заставить Брейса испытать наслаждение. Разжечь в нем желание до такой степени, чтобы он потерял рассудок. И тогда она выиграет битву.

Брейс осторожно приоткрыл дверь и заглянул в комнату, возможно, ожидая, что Марисса снова метнет в него кинжал. Комната тонула в полумраке, ее освещало только сияние пяти лун, проникавшее сквозь большое окно. У окна стояла Марисса, но он не видел ее лица.

– Заходи, Ардейн, – тихо сказала она. – Мы ведь еще не закончили разговор.

Он закрыл за собой дверь.

– Да, и у меня есть новости…

– Не сейчас…

Марисса пересекла комнату, остановилась перед ним, обвила руками его шею, приподнялась на цыпочки и прильнула к нему:

– Я решила принять твое предложение.

Брейс остолбенел – его изумил ее внезапный поступок. Исходивший от Мариссы аромат, свежий и чистый, как запах луга после дождя, опьянил его. Сознание Брейса затуманилось. Она еще теснее прижалась к нему, и он ощутил ее упругие груди.

Желание, горячее и острое, пронзило Брейса. Все исчезло, кроме этой удивительной девушки, прильнувшей к нему.

С мучительным стоном Брейс обнял стройное юное тело Мариссы и приник к ее губам. Потом коснулся их языком, раздвинул и проник в рот. О Боже, до чего же это приятно!

Когда его язык требовательно раздвинул ее трепещущие губы, Мариссу охватила всепоглощающая радость. Обнимая Брейса, она была внутренне готова к прикосновению его тела, но совершенно не представляла себе, какой взрыв чувств вызовет его язык. Задохнувшись от удовольствия, она отстранилась и посмотрела ему в глаза.

– Ардейн, – прошептала она, – я…

– Брейс. Зови меня Брейс, – попросил он ее своим низким, почему-то охрипшим голосом. – Мы уже давно миновали все стадии официальных отношений.

– Пожалуйста, Брейс, – выдохнула Марисса, – я не уверена…

– …что правильно поступаешь? – закончил он. – Не уверен и я, но это не важно. Ты нужна мне, милая. Позволь мне любить тебя.