Крип - [2]

Шрифт
Интервал

Первое впечатление, которое производил единственный живой и целый человек – монохромность. Он был полностью облачен в черное. Не темно-серое, не синее, а настоящий угольный мрак. Черные сапоги – не берцы! - на толстенной подошве со множеством застежек вдоль высоких голенищ. Черный плащ, тяжелый и «дубовый» даже на вид, лежащий грубыми складками. Стоячий воротник, похожий на часть доспеха, торчит до скул, прикрывая нижнюю часть лица. Перчатки с накладками, как настоящий «тактикул», только больше, жестче и как-то … гротескнее. Передняя часть плаща обуглилась, висела драными лохмами, под ней матово поблескивало что-то похожее на кирасу, славно помятую молотками. Разумеется, тоже черного цвета.

На поясе висел двойной подсумок из толстой кожи, одно из отделений выпускало наружу тонкую трубочку, похожую на капельницу. Трубка впилась в шею бедолаги толстой иглой, а на подсумке тревожно мигала желтая лампочка, совсем как светодиод. На плаще были какие-то символы, серебристо-белого цвета, но они сглаживались в тени, словно растворялись в ней.

А белого цвета оказалось лицо. Бледное, по-видимому, от природы, сейчас оно полностью обескровилось, приобретя странный, жутковатый оттенок – смесь белого и серого оттенков. Ольга моргнула и почувствовала дрожь в руках, а затем и по всему телу. Только сейчас она поняла, что человек в бронеплаще страшно ранен. Ольга удачно разминулась (до этой минуты, по крайней мере) не только с мертвецами, но и тяжелыми увечьями, поэтому разум сначала не зацепил вывернутую под ненормальным углом стопу … нет, пожалуй и колено … вообще то вся левая нога от бедра была скручена вдоль оси снаружи внутрь, как у пластилинового человечка в руках ребенка. Судя по жалко подвернутой руке и общей скособоченности, что-то ударило прямо в грудь человека, зацепило всю левую половину. Броня выстояла, но сила удара оказалась слишком велика.

Ольга сглотнула, пытаясь понять – отчего неизвестный все еще жив. Внутренний голос кричал, что с такими повреждениями люди жить не могут. Однако чужак находился в сознании и более того, очень внимательно смотрел на нее. Глаза неизвестного казались бездонными провалами на серо-белом лице, темные зрачки невероятно расширились от боли, однако в них бились мысль и сознание.

- Salvame, - властно повторил чужак.

Прозвучало как приказ, от человека, привыкшего к подчинению. Однако вышло не слишком впечатляюще от того, что «черный плащ» вдохнул, и застонал сквозь зубы от боли в ребрах, смазав последнее слово в протяжном стоне. Крошечные алые капли выступили на серых губах.

- EgoInquisitorsum. Audime.

На этот раз он говорил тише, стараясь не потревожить изломанное тело. И, кажется, не мог сдержать удивление от реакции Ольги. Точнее – от отсутствия таковой. Черный смотрел на девушку. Девушка молча смотрела на черного – «как баран на новые ворота», если обратиться к богатому словарному запасу мачехи – не понимая, что он говорит. Отдельные слова казались знакомыми, язык – родственный английскому, которого она худо-бедно набралась, пока работала в «студии красоты». Но все вместе оказалось совершенно неразборчивым.

Испанский? Нет, слишком рубленые и четкие фразы. Немецкий? Тоже нет, наоборот, слишком плавно. Может, французский… И какого буя здесь делает француз?

- Quisestu, quidtibinomenest? – сделал еще одну попытку кособокий.

Точно, француз. Но яснее от этого обстановка не стала.

И что за шум снаружи…

Господи, страшнота какая вокруг.

Мысли путались, цеплялись друг за дружку и в итоге ни одна толком не додумывалась. Что за херня здесь творится? Может быть какие-нибудь террористы? Некстати вспомнилась глупая фраза из старого фильма: «Саддам Хуссейн напал на нас!».

Нет, окажись это террористы, у них должно быть знакомое оружие и прочая амуниция. А здесь все окружение напоминало декорации из высокобюджетного фантастического фильма. Эта, как ее… «Дюна» восьмидесятых годов от какого-то американского наркота. Линч, да, точно Линч. Только без изнанки в виде фанеры, скотча и торчащих гвоздей. И куда-то пропал статист с щелкалкой на которой положено писать реквизиты дубля.

- Debemusrecedereex…

Кажется, черного таки ушатали его раны, голос затихал, слова теряли разборчивость. Серо-белый цвет понемногу уступал сине-зеленому. Вот сейчас неизвестный действительно с каждой секундой все больше походил на жмурика. И он уже не требовал, а просил. Насколько получалось у того, что, похоже, давно отвык молить о чем-нибудь. Желтый сигнал на подсумке смерился красным.

Шум, снова это жужжание в ушах, похожее то ли на пасеку, то ли на гул прибоя… надо как-то выглянуть наружу, позвать на помощь. Хотя несчастному гаврику точно уже не помочь.

- Redeantinambobusnecabo, - выдохнул черный и уставился на Ольгу тусклыми глазами. Похоже, он исчерпал запас красноречия и приготовился к худшему.

Больше всего девушке хотелось сказать «иди в жопу» и свалить - поскорее, подальше. Голова болела все сильнее, еще болела диафрагма, глаза… да вообще все болело. И гудело в ушах. Останавливали Ольгу три вещи. Во-первых, она не видела ничего, что можно было счесть выходом. Совсем ничего. Во-вторых, перед ней умирал человек, а Ольга, конечно, любила побравировать цинизмом – кто в молодости этого избежал? – однако не настолько, чтобы оставить беспомощного умирать дальше. В третьих …


Еще от автора Игорь Игоревич Николаев
Ойкумена

Если в три слова, то: Сапковский + Darkest Dungeon Если не в три, то: Девушка из нашей реальности (возрастом в районе 17–18 лет) "попадает" в мир условного высокого медиевала (XIV–XV вв. + немного Нового времени), который только-только восстановился после местной "Черной смерти", катаклизма, пронесшегося по миру несколько столетий назад, уничтожив почти всю магию. Девушка переживает всевозможные приключения, адаптируется к быту, понемногу растет над собой, общается с бандитами, наемниками, бретерами, даже находит не совсем обычное романтическое увлечение.


Дети Гамельна. Зимний виноградник

Семнадцатый век. Католики и протестанты сражаются за веру, заливая землю потоками крови. Но помимо Тридцатилетней войны, идет и другая, у которой нет имени — схватка людей с порожденьями Тьмы. что расплодилась на погостах и пустошах. В этой войне не бывает пленных, а жалость к поверженной нечисти не трогает сердца тех, кого называют «Дети Гамельна». Они не ведьмаки, они — ландскнехты, что сражаются за щедрую плату… Там, где бессильно слово Божье идут в ход горячий свинец и холодная сталь. А жажда золота превозмогает любой страх.


1919

Великая Война навсегда изменила историю. Она породила XX век — эпоху невиданного взлета и сокрушительных падений, время грандиозных открытий и не менее грандиозных катастроф. В крови и смерти, в крушении миллионов судеб создавался новый мир.Идет 1919 год, последний год Мировой Войны. Антанта собирается с силами, чтобы после четырех лет тяжелейших боев, в последнем и решающем наступлении повергнуть Германию. Грядет Битва Четырех, и никому не дано предсказать ее исход...Приквел к циклу «Новый мир».


Путь войны

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дворянство. Том 1

Медленно и неотвратимо Ойкумена погружается в бездну грандиозной катастрофы, какой не случалось уже много веков. Ведь в стране два Императора, а это все равно, что ни одного. Скоро пламя разрушительной междоусобицы поглотит землю, уничтожая все на своем пути. Так будет... возможно. Ибо ничто не предопределено, а судьба - не приговор. Мечи покоятся в ножнах, а боевые штандарты не развернуты, и надежда уберечь хрупкий мир еще жива.


Высокое Искусство

Продолжение "Ойкумены", точнее часть вторая единой истории. Содержание в общем полностью описывается словами И.Кошкина: "Почти все персонажи были на сложных щах, имели суровую судьбу (или, вернее, она имела их), тяжелое прошлое и опасное будущее." Будет много тяжких испытаний, боли и страдания (все как мы любим, да), суровый быт городов "осени средневековья" и не все действующие лица доживут до финала (как будто вы сомневались). Не знаю как насчет 18+, но сцены боев, насилия и софт-эротики имеют место быть.


Рекомендуем почитать
Исполнение

Все, что имеет начало, имеет и конец. История, начатая шестьсот лет назад, наконец, получит свое завершение. Вот только судьбе всегда угодно вмешиваться в любые, даже самые тщательно выверенные планы и плести узор событий исключительно по своей прихоти. Дитрих и Меридия, наконец, воссоединились и теперь наслаждаются жизнью. Но длится их счастье недолго. Потому что Дитриху приходится узнать о себе правду, узнать, кем он был в прошлой жизни, и какой ценой получил эту. Узнать о своем предназначении, о том, для чего он был возрожден и какой долгий путь ему еще предстоит пройти.


Город убийц

«— Анри, что ты делаешь? — спросил Ройтман. — Любуюсь закатом, Евгений Львович. — Где? — На сопках. — Я велел тебе домой идти. Четыре часа назад, между прочим. — Я не думал, что вы так быстро приедете, Евгений Львович, извините. Сейчас иду. — Ты знаешь, что в деревне творится? — Нет. А что-то творится? — Не то слово! У них девица какая-то пропала. Собираются искать всем миром. Грешат на тебя. — Евгений Львович, я не ем девушек. Я их не ел даже одиннадцать лет назад. — Не сомневаюсь.


Пургаторий

Их называют гладиаторами. Они — рабы, посланные правительством на другую планету, чтобы умереть. Каждый день им приходится сражаться на одном и том же безжизненном поле. Они не видят этому конца. Келвин Горрети, американец итальянского происхождения, один из двадцати, обнаруживает аномалию в физиологии своего тела. Его подруга, турчанка Бильге Башаран, ведёт себя причудливо и постоянно утверждает, что может переиграть сражение, как в видеоигре. Ирландец Дуанте О'Брайан имеет очень полезный дар — благодаря нему, у них появляется шанс. Смогут ли они вернуться обратно на Землю? В чём заключается цель всего мероприятия? При каких обстоятельствах может умереть бессмертное существо? И стоит ли бояться смерти? Вероятно, «Хроники бессмертных гладиаторов» дадут ответ на мои вопросы.


Нолат: Безумие Силы

Здесь безумие плотно переплелось с Силой, и одно стало неотделимо от другого. Здесь СуперГерои так похожи на СуперЗлодеев, что по причиняемым разрушениям и не отличить. Это мир полный Сверхсил, Измененных, мутантов и щедро приправленный как магическими так и техно артефактами. А так же спецслужбами, мечтающими все это «богатство» контролировать. Мир, похожий на наш до 1971 года, в котором что-то пошло не так. Мир, которому не хватает знака «Осторожно, Суперы». Если, конечно, найдется смельчак, который рискнет его поставить… Примечания автора:.


Ходок по Дороге

Недалекое будущее. Дельцы и чиновники от медицины все больше забирают власть у политиков и военных, ситуацию усугубляет экономический кризис, вместо нефти страна вынуждена искать другие способы наполнения бюджета, невозможные еще несколькими годами ранее. Ивана Тихомирова останавливают для проверки реакции Трокмана-Гейтса на введенную всем гражданам универсальную противовирусную вакцину, но рутинная проверка оборачивается для парня большими проблемами. Оказывается, быть "избранным" в России - это невесело и непросто.


Тени Шенивашады

Что случится, если высокоразвитые пришельцы посетят молодую цивилизацию? Жители Шенивашады знают ответ. Пришельцы поработят людей и станут известны как Владельцы. Однажды их свергнут. Но мир не получит покоя. Власть приберут к рукам тзай-тарры, ученики Владельцев. И время вновь замрёт на Шенивашаде. Но скоро всё изменится. Ведь уже открыл глаза после векового сна Эрклион Освободитель, легендарный победитель Владельцев. И очень удивился, обнаружив себя не в спальне дворца, а в тёмном подземелье.открыть Знакомьтесь, Шенивашада — одна и жемчужин нашей Мультивселенной.


ЭпидОтряд

Продолжение истории Ольги и Фидуса Криптмана младшего. Вархаммер, злодейские происки, ужасающие тайны, инквизиторы и один попаданец, который предпочел бы никуда не попадать, особенно в темный мир безысходного будущего.