Крип - [16]
Зеркальная поверхность дрогнула, пошла мелкой рябью, Ольга почувствовала легкие уколы в пальцах. Было не больно, однако неприятно, как от слабенького удара током. Зеркальце словно ослепло, отражение скрылось под серой пеленой. В глубине зеркальной катаракты проступили контуры чего-то странного – тень в сердце другой тени, будто сплетенная из тысяч обсидиановых иголок… Тут Ольга, наконец, уронила безделушку. Вещица упала с глухим стуком, не разбилась. Девушка моргнула, и все стало как прежде. Обычная дешевая ерунда, треснувшая к тому же. Снова брать ее в руки не хотелось, как и смотреть на собственное отражение при красном свете, который выкидывал такие коленца с тенями. Девушка оставила сомнительную находку валяться на шероховатом полу.
Слезы не унимались. Ольга повернулась спиной к заснувшему Крипу, подтянула колени к подбородку и крепко обняла их руками. Суставы ломило, каждая мышца болела, шея требовала подушки и безумно хотелось вымыться по-человечески, но воду тратить было нельзя. Ее и так осталось меньше трети, а Крип чище точно не станет. Значит, надо будет найти еще.
И подушку...
На душе было очень пусто и очень тоскливо. Темнейшая безнадежность захлестывала разум, властно нашептывая «мы умрем, мы оба здесь умрем...». Ольга тихонько рыдала, даже не пытаясь представить, насколько далеко ее занесла судьба. Больше всего ей хотелось умереть прямо сейчас, чтобы все это, наконец, закончилось.
Глава 5
Глава 5
Ольга совсем потеряла счет времени и решила, что сейчас утро. Это было по-своему логично, поскольку внешние ориентиры отсутствовали, а единственным репером оказалось собственное пробуждение. Что ж, утро так утро. Гигиенические процедуры свелись к обтиранию физиономии водой (с ложечку примерно) и очередному акту ухода за Крипом. На этом техническая вода кончилась, тряпки тоже, питьевой осталось чуть-чуть.
Фидусу опять стало хуже, его лихорадило и накрывало приступами недолгого – по паре минут -бреда. Крип закатывал глаза и начинал что-то бессвязно бормотать, а затем, похоже, ничего этого не помнил. Тем зловеще выглядели приступы энергичной деятельности, которую больной попытался развить в промежутках бодрствования. Он продолжил малевать абстрактную хрень и попутно что-то втолковывал Ольге на своем недофранцузском. С грехом пополам девушка поняла, что Фидусу нужен его плащ. Она выматерилась в очередной раз и приволокла бронированную тряпку. Попутно осознала, насколько она ослабела за минувшие … часы?.. сутки? Похоже, калории тратились в авральном режиме. Причем голода девушка не чувствовала, наверное стресс забил естественные рефлексы. Только противное чувство тянущей слабости, когда обычные действия требовали неожиданных усилий, а плащ тянулся по бетонному полу так, словно в него завернули покойника.
И люто бесило чувство грязи, нечистоты. Пот, кровь, остатки рвоты, пыль – все как будто смешалось в некую субстанцию, расползавшуюся мерзкой пленкой по всему телу. Ванна… да хотя бы душ … господи, просто тазик теплой воды и ковшик. В тот момент, когда Ольга решила договориться с мирозданием на ведро холодной воды и кружку, плащ, наконец, лег рядом с Крипом.
Фидус опять вырубился, уронил писчие принадлежности, что-то быстро и часто забормотал. Так же неожиданно и резко пришел в себя, слепо зашарил вокруг. Ольга молча подала ему мятый, изгвазданный лист блокнота, разукрашенный как полотно вырожденца-»абсракциониста» и прочих малевичей. Но этого Крипу оказалось мало, он жестами стал домогаться ее ножа. Ольга подумала, и, пожав плечами, отодвинулась подальше, чтобы хворый с гарантией не мог ее достать. Вытащила из журнальных ножен старый потертый «Ка-Бар», кинула Фидусу. Тот начал делать странное – попробовал исполосовать плащ. Получалось плохо, Ольга помогать не спешила, памятуя о том, что товарищ по несчастью может в любой момент снова перейти в состояние невменяемого убивца.
Крип тем временем упорно тыкал ножом в свою бронетряпку, кажется, хотел отпороть подкладку. И ему, наконец, удалось, хотя ближе к финалу мучительной операции пот лился с больного градом. Ольга мимоходом подумала, что вот еще минус хрен знает сколько воды. Фидус с третьей попытки вытащил из потайного, намертво зашитого кармана … нечто. Протянул Ольге. Заметив, что та не спешит подвигаться ближе, виновато и понимающе улыбнулся, точнее, скривился в мучительной пародии на улыбку. Толкнул в ее сторону нож и, дождавшись, когда Ольга заберет пырялово, снова протянул нечто.
Это было чем-то похоже на кредитную карту, но раза в полтора больше и по форме ближе к квадрату. Очень тяжелое для своих размеров. Тряхнув пластинку, Ольга внезапно подумала, что штуковина похожа на золото, во всяком случае, по цвету и весу. Захотелось попробовать на зуб, останется вмятина или нет, на золоте наверняка осталось бы. С одной стороны «кредитка» была полирована до зеркального блеска, а с другой покрыта узорами, которые словно выбивали вручную очень маленьким зубилом. Рисунок явно имел некую упорядоченность и систему, но абстрактные, совершенно непонятные Ольге.
- И что это? – спросила она скорее для проформы, не рассчитывая на внятный ответ.
Если в три слова, то: Сапковский + Darkest Dungeon Если не в три, то: Девушка из нашей реальности (возрастом в районе 17–18 лет) "попадает" в мир условного высокого медиевала (XIV–XV вв. + немного Нового времени), который только-только восстановился после местной "Черной смерти", катаклизма, пронесшегося по миру несколько столетий назад, уничтожив почти всю магию. Девушка переживает всевозможные приключения, адаптируется к быту, понемногу растет над собой, общается с бандитами, наемниками, бретерами, даже находит не совсем обычное романтическое увлечение.
Семнадцатый век. Католики и протестанты сражаются за веру, заливая землю потоками крови. Но помимо Тридцатилетней войны, идет и другая, у которой нет имени — схватка людей с порожденьями Тьмы. что расплодилась на погостах и пустошах. В этой войне не бывает пленных, а жалость к поверженной нечисти не трогает сердца тех, кого называют «Дети Гамельна». Они не ведьмаки, они — ландскнехты, что сражаются за щедрую плату… Там, где бессильно слово Божье идут в ход горячий свинец и холодная сталь. А жажда золота превозмогает любой страх.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Великая Война навсегда изменила историю. Она породила XX век — эпоху невиданного взлета и сокрушительных падений, время грандиозных открытий и не менее грандиозных катастроф. В крови и смерти, в крушении миллионов судеб создавался новый мир.Идет 1919 год, последний год Мировой Войны. Антанта собирается с силами, чтобы после четырех лет тяжелейших боев, в последнем и решающем наступлении повергнуть Германию. Грядет Битва Четырех, и никому не дано предсказать ее исход...Приквел к циклу «Новый мир».
Триариями назывались воины последней линии римского легиона – лучшие и наиболее опытные бойцы. Когда римляне говорили «дело дошло до триариев», это означало, что наступил критический момент в ходе сражения.Беспощадная схватка развернется на море, в небе и на земле. Но, как и в давние времена, судьбу Родины решат триарии – те, кто не отступает и сражается до конца. До победы или смерти.
Мир свершившегося стимпанка. Экологичные автомобили на паровой тяге. Усиленная разработка морских глубин и наличие мощнейших транспортных каналов накручивающих мир на стремительное колесо развития. Транспортные дирижабли всех мастей. Вполне благопристойное и даже джентльменское противостояние военных блоков, ведущих мимолетные и жестокие дуэли в глубинах мирового океана.Относительное спокойствие конца 19-го и начала 20-го века позволило увести этот мир вдаль от лика мировых войн и превратило его в удивительное и гармоничное создание рук человеческих. Создание, на которое неожиданно открыта охота карателями из иной вероятности.
Древний волшебный камень через века попадает в руки простого молодого парня из глубинки России. Камень помогает ему во множестве загадочных приключений обрести друзей, выдержать борьбу с инопланетными существами, которые пытаются принести на Землю различные несчастья.
Все как всегда – главный герой пришел искать счастья и богатства в большой город, но не нашел ни того, ни другого. Приключенческое фэнтези про большую политику и заговоры, магию и науку, тайну рождения и загадочные манускрипты. Действие происходит в вымышленном мире, подозрительно похожем на Европу конца XIX века. Автор называет этот жанр «бульварное фэнтези», но в списке такого не нашлось.
Спец подразделение ведет охоту за монстрами. Но кто из них охотник? Охота за Орком заводит отряд в заброшенный советский бункер.
Тьма нависла над миром. Самые древние и страшные силы зла объединились между собой. Лейтенант полиции становится впутанным в скрытую войну между людей и не известным для него на тот момент существом.
Ты можешь иметь два высших образования, знать несколько языков, быть умной и красивой, но когда все вокруг рушится ты ничего не сможешь сделать, пока не разгадаешь тайну случайно попавшей в руки книге…
Человечество – самая могущественная цивилизация Галактики. Она не только освоила отдаленные планеты, но и охотно помогает отсталым «братьям по разуму». Особенно привечают на Земле аборигенов с планеты Медея, на 99 процентов идентичных людям. Медианцы умеют понравиться, понравиться до такой степени, что Совет Земной Федерации принял специальный закон, разрешающий инопланетным дикарям охотиться в наших лесах и саваннах. Вот только никому не пришло в голову уточнить, что люди тоже могут стать дичью. Глава Карантинного Комитета, оперативный позывной Лорд, контролирующего пребывание инопланетян на Земле, вынужден пойти на чрезвычайные меры, чтобы остановить самое страшное вторжение в истории человечества…
Продолжение истории Ольги и Фидуса Криптмана младшего. Вархаммер, злодейские происки, ужасающие тайны, инквизиторы и один попаданец, который предпочел бы никуда не попадать, особенно в темный мир безысходного будущего.