Криницы - [34]
… Конечно, ещё не всё это было известно Лемяшевичу, когда он сидел на берегу и смотрел, как Наталья Петровна с дочкой занимаются гимнастикой. О многом он узнал позднее.
Мать и дочь выкупались, оделись и пошли по тропинке к деревне, уже почти одного роста, в одинаковых халатах и с одинаковыми полотенцами через плечо. А Лемяшевич все ещё сидел и думал о них.
9
Лемяшевичу зачем-то нужен был председатель сельсовета, и по его следу он зашел в сельмаг. Стояла та послеобеденная пора, когда все опять уходят в поле, на ток, и деревня как бы замирает: закрывается лавка, пустеет сельсовет, колхозная канцелярия. Только дремлют на завалинках старушки да малыши вместе с курами роются в песке.
Двери нового сельмага оказались закрытыми изнутри, и на них висела записка: «Переучёт». Но Лемяшевичу уже была известна эта нехитрая уловка, и потому он настойчиво постучал, уверенный, что Ровнополец там. Стук его, очевидно, оказался довольно убедительным: голоса за дверью утихли, раздалось торопливое шарканье, и ему тут же открыли, не спросивши кто. Открыл именно тот, кого Лемяшевич искал, — председатель сельсовета. Кроме него и продавца в просторном магазине оказалось еще два человека: Мохнач и колхозный бухгалтер Андрей Полоз, высокий, красивый мужчина лет сорока, но без правой ноги, на протезе. Председатель колхоза и бухгалтер сидели в разных углах — один на весах, другой на ящике из-под спичек — с таким видом, как будто только что поссорились.
— Фу, черт! Лемяшевич!
Полоз швырнул цигарку, которую сворачивал, встал, скрипнув протезом.
— Заходи, заходи, Лемяшевич! Ты чего испугался? Все свои. А вот нас ты и в самом деле напугал. Думали — Бородка. А ему только попадись на глаза за таким занятием — год будет расписывать на всех пленумах и активах да так разукрасит, что самому любо слушать. Ставь, Петро, обратно…
Продавец, ухмыляясь во весь рот, вынул из-под прилавка две бутылки вина, уже раскупоренные, но непочатые, и четыре чистых стакана.
— Да, Бородка — это сила! — восторженно поддержал Антон Ровнополец, потирая от удовольствия руки. — Бородка сказать умеет…
— И сделать умеет, — заметил Мохнач, не поднимая глаз.
Председатель сельсовета — одних лет с Полозом, но низенький и подвижной. Глаза его светились неугасимой любознательностью, у него была страсть к разным научным и политическим новостям. Газеты он прочитывал от первой до последней строки и считал важнейшим международным событием какой-нибудь очередной переворот в Уругвае или Гватемале, сообщение о нем обводил красным карандашом и газету эту сохранял. Он таскал в портфеле толстые книги и крестьянам-посетителям приводил цитаты из классиков марксизма-ленинизма — и чаще всего невпопад, не по тому вопросу, о котором шла речь. Узнав, что Лемяшевич писал диссертацию, Ровнополец при встречах слушал его с большим почтением и любил при случае похвастать, что директор школы у него не какой-нибудь там, а учёный…
— Петро, ещё стакан! — командовал Полоз. — И чего-нибудь закусить!
Ровнопольца несколько смутила бесцеремонность друга, и он испытующе смотрел на Лемяшевича, как бы стараясь отгадать, что думает директор об их выпивке за закрытой дверью.
Мохнач все так же молча сидел на ящике и, казалось, рассматривал пятна на полу. Но Лемяшевич заметил, как он время от времени бросает на него косые, с хитринкой и даже некоторым пренебрежением взгляды, наверно, думает: «А вот сейчас узнаем, что ты за птица!»
Полоз разлил вино в стаканы, шутливо перекрестил их:
— Изыди, нечистая сила… Останься чистый спирт… — И поднял свой стакан. — Ну, братцы, поехали, а то во рту пересохло.
— Я, товарищи, не пью, и вы на меня не обращайте внимания, — сказал Лемяшевич и повернулся к продавцу: — Дайте мне папирос, пожалуйста.
Полоз спокойно поставил стакан на прилавок. Ровнополец будто поперхнулся и как-то смешно кашлянул. Один Мохнач не двинулся с места, и пренебрежительная улыбка промелькнула на его небритом, покрытом пылью лице.
— Не пьешь? — спросил Полоз, серьёзно и мягко.
— Не могу.
— Слушай, Лемяшевич! — Полоз подошел, взял его за руку выше локтя и сверху заглянул в лицо, в глаза. — Мы знаем, что ты человек ученый. Но ученые такие же люди, как и мы, грешные… Ведь ты же крестьянский сын, партизан… Вот и Антон партизан… И не строй ты из себя замшелого интеллигента, не задавайся. Будь человеком простым. Живёшь с людьми…
Лемяшевич еще почти не был знаком с этим напористым, грубоватым человеком, знал только, что в армии Полоз дослужился до капитана, что бухгалтером работает из-за увечья и что он секретарь колхозной парторганизации. Вообще Лемяшевич был не прочь поближе познакомиться с ним, но ему не нравилась вся эта обстановка — закрытые двери, бумажка, и потому он сухо ответил:
— Я полагаю, не в том простота, чтоб напиться.
— А кто тут думает напиваться? Михаил Кириллович! — как-то по-бабьи вскрикнул и развел руками Ровнополец, озираясь вокруг, словно ища, кто это, в самом деле, хочет напиться.
— Вот именно, — подхватил Полоз, — никто тебя не собирается напоить! Выпить по стакану вина… Молдавского… Натурального… Оно у нас редко бывает… У нас все райпромкомбинатовское… Пойло какое-то, уксус…
Роман «В добрый час» посвящен возрождению разоренной фашистскими оккупантами колхозной деревни. Действие романа происходит в первые послевоенные годы. Автор остро ставит вопрос о колхозных кадрах, о стиле партийного руководства, о социалистическом отношении к труду, показывая, как от личных качеств руководителей часто зависит решение практических вопросов хозяйственного строительства. Немалое место занимают в романе проблемы любви и дружбы.
Известный белорусский писатель Иван Шамякин, автор романов «Глубокое течение», «В добрый час», «Криницы» и «Сердце на ладони», закончил цикл повестей под общим названием «Тревожное счастье». В этот цикл входят повести «Неповторимая весна», «Ночные зарницы», «Огонь и снег», «Поиски встречи» и «Мост». …Неповторимой, счастливой и радостной была предвоенная весна для фельдшера Саши Трояновой и студента Петра Шапетовича. Они стали мужем и женой. А потом Петро ушел в Красную Армию, а Саша с грудным ребенком вынуждена была остаться на оккупированной врагом территории.
Иван Шамякин — один из наиболее читаемых белорусских писателей, и не только в республике, но и далеко за ее пределами. Каждое издание его произведений, молниеносно исчезающее из книжных магазинов, — практическое подтверждение этой, уже установившейся популярности. Шамякин привлекает аудиторию самого разного возраста, мироощущения, вкуса. Видимо, что-то есть в его творчестве, близкое и необходимое не отдельным личностям, или определенным общественным слоям: рабочим, интеллигенции и т. д., а человеческому множеству.
«Торговка и поэт… Противоположные миры. Если бы не война, разрушившая границы между устойчивыми уровнями жизни, смешавшая все ее сферы, скорее всего, они, Ольга и Саша, никогда бы не встретились под одной крышей. Но в нарушении привычного течения жизни — логика войны.Повесть исследует еще не тронутые литературой жизненные слои. Заслуга И. Шамякина прежде всего в том, что на этот раз он выбрал в главные герои произведения о войне не просто обыкновенного, рядового человека, как делал раньше, а женщину из самых низших и духовно отсталых слоев населения…»(В.
… Видывал Антонюк организованные охоты, в которых загодя расписывался каждый выстрел — где, когда, с какого расстояния — и зверя чуть ли не привязывали. Потому подумал, что многие из тех охот, в организации которых и он иной раз участвовал, были, мягко говоря, бездарны по сравнению с этой. Там все было белыми нитками шито, и сами организаторы потом рассказывали об этом анекдоты. Об этой же охоте анекдотов, пожалуй, не расскажешь…
Роман «Буревестники» - одна из попыток художественного освоения историко-революционной тематики. Это произведение о восстании матросов и солдат во Владивостоке в 1907 г. В романе действуют не только вымышленные персонажи, но и реальные исторические лица: вожак большевиков Ефим Ковальчук, революционерка Людмила Волкенштейн. В героях писателя интересует, прежде всего, их классовая политическая позиция, их отношение к происходящему. Автор воссоздает быт Владивостока начала века, нравы его жителей - студентов, рабочих, матросов, торговцев и жандармов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цикл военных рассказов известного советского писателя Андрея Платонова (1899–1951) посвящен подвигу советского народа в Великой Отечественной войне.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Советские специалисты приехали в Бирму для того, чтобы научить местных жителей работать на современной технике. Один из приезжих — Владимир — обучает двух учеников (Аунга Тина и Маунга Джо) трудиться на экскаваторе. Рассказ опубликован в журнале «Вокруг света», № 4 за 1961 год.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.