— Пригласите Касьянова.
* * *
Оставшихся беглецов вычислили, как говорится, на кончике пера. Ночью, в третьем часу позвонил некто Василий Михайлович Захаров, пенсионер и ветеран войны.
— Тут у меня за стенкой квартира пустует, Мироновна умерла месяц назад, а у дочки своя квартира.
— Ну и что? — спросил дежурный, с трудом подавляя зевоту.
— Да вот, вроде никто не живет, а вода в туалете за стенкой временами шумит и шумит.
— Ну и что? — повторил дежурный. — Может, сливной бачок неисправен.
— Как это что?! — возмутился ветеран. — Обратите внимание, это непорядок!
Так ведь и все квартиры внизу залить может.
— А почему вы в милицию звоните? Ну ладно, передам информацию в аварийную службу, — сказал дежурный, чтобы побыстрее закончить разговор со стариком. — Диктуйте адрес. Это ваш пли соседский? Нет, вы уж скажите номер той самой квартиры.
В это время зашел дежуривший в ночь Касьянов.
— Что там у тебя? — спросил он.
— Да вот, ветеран один задолбал, — опуская трубку, сказал дежурный. — Говорит, квартира за стеной нежилая, а вода в туалете периодически шумит.
Бессонница старика извела, вот и звонит.
— И где это?
— Тухачевского, сорок, квартира двенадцать.
Касьянов наморщил лоб:
— Двенадцатая, говоришь?
— Да.
— Дай-ка мне все сведения на оставшихся наших придурков.
Просматривая адреса родственников беглецов, капитан тут же наткнулся на знакомый адрес. По этим данным в той квартире жила бабушка одного из троицы, Артема Юрташкина.
Касьянов тут же набрал номер телефона участкового Березина.
— Антон, это Касьянов. Ты проверял Тухачевского, сорок, квартира двенадцать?
— Постой, дай вспомнить… — Судя по голосу, участковый тщетно пытался проснуться. — Дом сорок, квартира двенадцать. Там старуха жила, да?
— Да, бабка Юрташкина.
— А, вспомнил! Я проверял ее в первый же день после побега.
— И как?
— Бабка-то померла. Ну я привел мать Юрташкина, заставил открыть дверь.
— Никого не было?
— Нет.
— А сейчас один дед звонил, говорит, что вторую ночь в квартире шумит вода.
— Это интересно.
— Давай, поднимайся, я сейчас подъеду.
В кабинете Касьянов просмотрел дела беглецов. Молодые — одному двадцать, остальным по двадцать два. На цугундер всех притянули по первому разу, за кражу кабеля с родного завода — триста метров, в руку толщиной, медного кабеля стоили солидно. Вычислили парней быстро, буквально через два часа, тем же утром. Они как раз взвешивали кабель в пункте приема цветного металла, расположенного среди частных гаражей. Обычно за такие грехи не сажали, обходились подпиской о невыезде. Но эти воришки совершили ошибку, приняв на грудь по стакану водки, они слишком нагло и агрессивно встретили подъехавший патруль, за это и загремели в ИВС — чисто в воспитательных целях. Двухсуточное пребывание в камере с десятком более опытных и агрессивных уголовников не понравилось парням, и они не упустили шанс дернуть на свободу с благословения покойного Свинореза.
С колодниковскими кадрами Касьянов решил не связываться, на задержание он взял группу немедленного реагирования — ГНР. Они должны первыми выезжать на происшествия, определять, есть ли состав преступления, при необходимости производить первичное расследование и находиться на месте до приезда опергруппы. ГНР состояла всего-то из трех человек — шофера и двух опытных оперов Пунаева и Русакова.
Машину они оставили за углом дома, шофер должен был подстраховать их, если кто-нибудь решится спрыгнуть с четвертого этажа. Осторожно, стараясь не шуметь, подошли к квартире. Касьянов долго стоял у двери, приложив ухо к многократно перекрашенной фанере, слушая тишину, пока не уловил далекие, приглушенные голоса. Этому он научился у Мазурова, пару раз участвуя с ним в задержании.
— Есть, тут они, — сказал капитан старшему по ГНР капитану Пунаеву. — Где же Березин?
Участковый появился минут через пять, и не один, а с заплаканной женщиной лет сорока пяти.
— Это мать Юрташкина, Антонина, — сказал он, кивая на свою спутницу. — Она уже призналась, там они, все трое.
— А как же ты проверял в тот раз? Березин смутился.
— Говорит, залезли в шкаф и сидели тихо, как мыши, — нехотя признался он.
— Ладно, пусть открывает дверь.
Хозяйка, все так же всхлипывая, полезла в сумочку, достала ключи и начала один за другим отпирать все три замка. Когда с последним было покончено, она толкнула дверь, но та не поддалась. Антонина беспомощно посмотрела на милиционеров.
— Там щеколда с той стороны.
Касьянов продолжал все это время прислушиваться к звукам внутри квартиры.
— Скажите, чтобы открыл дверь, — тихо шепнул он женщине.
— Артем, открой, — слабым, болезненным голосом сказала мать и стукнула маленьким кулачком в обшарпанную дверь. — Артемчик, пожалуйста!
— Ма, ты одна? — вскоре донеслось из-за двери.
— Нет, не одна, — громко ответил Касьянов. — Открывай, милиция!
Тихие шаги удалились, но капитан снова крикнул:
— Дом окружен, так что выходите, и побыстрей!
Уговоры длились еще минут десять, мать заливалась слезами, но за дверью было тихо.
— Оружие у них есть? — спросил Касьянов.
— Да какое оружие! Нет у них ничего, откуда? — всхлипывая, сказала Антонина.
Тогда Касьянов кивнул самому мощному из ГНР, капитану Русакову.
