Криминальный гамбит - [58]

— Ого, вот это у тебя пушка!

— Профессиональная камера, одна из последних моделей. Приз как самому лучшему криминальному журналисту области, — с удовольствием пояснила Брошина. — Легкая, удобная и мощная.

Лена задрала голову вверх. Дуб был раскидистый, с узловатыми, толстыми сучьями, но все они располагались достаточно высоко над землей.

— Так, на эту штуку мне надо еще и влезть?

— А как же. Паш, помоги.

Капитану такая помощь была не в тягость. Он подсадил Лену до самой низкой ветки, подал камеру. Неожиданно проявил инициативу и Мысин. Подпрыгнув, он уцепился за ветку, подтянулся и с ловкостью обезьяны начал карабкаться вверх.

Забравшись выше Лены, он взял у нее камеру, дождался, пока она поднялась сама, и вернул технику. Наконец Брошина пристроилась на широкой разветвленной ветке, поднесла объектив к глазам и отрицательно замотала головой:

— Не видно, ветка мешает.

— Какая? — спросил Андрей, с ловкостью гиббона пробираясь по кроне.

— Не эта, левей. Ага, и соседнюю обломай. Класс! Теперь все как на ладони.

Но эти ее слова расслышал один только Мысин, остальные не только не слышали, но и не видели журналистку.

— Лен, ну как? — приглушенно крикнул Колодников.

— Отлично, — донеслось сверху.

— Что видно?

— Все.

Но майор никак не мог успокоиться:

— Что все?!

— Андрюх, да хватит тебе орать, — начал успокаивать его Зудов. В это время со стороны мамоновского замка залаяла собака. Ветра не было, стоял полный штиль, и Паша недовольно заметил:

— Ну вот, доорался!

— Ну мне же интересно, что там происходит, — оправдывался вертевшийся юлой Колодников.

— Ну и лезь сам туда!

— Ага, нашел пацана! Это с моим-то радикулитом?

— Кстати, жрать хочется. Ты сегодня обедал?

— Нет.

— Я тоже. Вот так язву-то и зарабатывают, как Мазуров.

— Курить надо меньше, — заключил Зудов. — Ты вообще смолишь как паровоз.

— Да, это точно, третью пачку сегодня открыл, — подтвердил Колодников, раскупоривая «Приму» и угощая сигаретой капитана. — На, это наше единственное средство спасения от комаров.

А в это время над головами у них Елена Брошина испытывала чувство, близкое к настоящему экстазу. Техника фирмы «Кэнон» действительно творила чудеса.

«Глаз» телекамеры, словно экран телевизора, высвечивал все, что происходило в комнате на втором этаже особняка.

Два человека сидели друг против друга за небольшим столом с фигурной бутылкой «Смирновской» и закуской. Выпивали они немного, зато много курили, но в основном разговаривали. Хозяин дома был без кителя, в милицейской рубашке, с болтающимся на зажиме галстуком. Подполковник явно был зол, это было видно по его лицу, дерганым движениям рук. Вот он поднялся и начал ходить из угла в угол, время от времени обращаясь к сидящему спиной к окну человеку. Наконец Мамонов уселся на диван и выпил рюмку водки. Тогда поднялся его гость и в свою очередь тоже начал ходить по комнате, что-то выговаривая теперь уже хозяину.

У Ленки перехватило дыхание, она до максимума приблизила изображение. Без сомнения, это был Вадим Гусев, криминальный авторитет Кривова по кличке Гусь.

Ошибиться было невозможно: волосы с легкой рыжиной, широкие плечи, своеобразная манера говорить наклонив голову набок. Лицо Гусева — широкое, но не круглое, а скорее продолговатое, с крупным носом и ртом, резко обозначенным выпирающей верхней губой. От этого казалось, что Вадим все время улыбается. Его трудно с кем-то спутать.

С начала съемок прошло не меньше часа, и все, в том числе и Елена, решили, что больше ничего серьезного не произойдет. Она отключила камеру и с облегчением опустила ее объективом вниз, чувствуя, как болезненно отходят занемевшие рука и плечо.

— Ну как, есть на что посмотреть? — спросил сверху Андрей Мысин.

Елена засмеялась, хотела что-то ответить, но свет фар и рев мотора въезжавшего на пригорок автомобиля заставил ее замолчать. Когда машина свернула к воротам мамоновского замка, журналистка молча взяла телекамеру наизготовку.

— Кто это пожаловал? — спросил снизу Колодников.

Этот вопрос был скорее риторическим. Стоящий рядом с ним Паша Зудов вряд ли мог знать больше, чем он. Капитан промолчал, лишь приподнялся на цыпочки, словно лишние пять сантиметров к его метру девяносто могли помочь ему что-то рассмотреть. А изнывающий от незнания Андрей снова громко прошипел:

— Лен, кто это?!

Ответом был лай мамоновского волкодава. Елена не могла оторваться от объектива. Человек, появившийся в поле ее зрения, был не кто иной, как мэр города Кривова, Александр Иванович Стародымов. Бургомистр.

Его Елена не спутала бы ни с кем другим. Выше среднего роста, лысоватый, с аккуратными усами и широким, скуластым мордовским лицом, Стародымов выглядел моложе своих лет, хотя, по наблюдениям Брошиной, в последнее время несколько сдал. Он по-прежнему каждую субботу играл в большой теннис с давно сложившейся командой своих подчиненных, но, по слухам, с некоторых пор зачастил в церковь и не пропускал ни одной воскресной службы. Вот это Елену удивляло.

Года четыре назад, когда она только начинала свою журналистскую деятельность, мэр попытался затащить ее к себе в постель после пышного банкета по случаю трехсотлетнего юбилея города.