Криминальная история христианства. Поздняя античность. Книга 2 - [31]

.

* Шаббат — день отдыха по канонам иудаизма. (Примеч. ред.)

Стоит ли удивляться, что с тех пор, как Каликст усвоил норму римского права о неприкосновенности чиновничьих должностей, служебные полномочия сохранялись даже за недостойными (церковными) сановниками?! Именно Каликст требовал и впервые претворил в жизнь на Западе запрет на смещение епископов, даже в случае совершения ими «смертного греха». И это несмотря на то, что столь высоко ценимое церковью, а в Сирии даже причисленное к Священному писанию «Послание Климента» считает недопустимым смещение лишь нравственно безупречных! Позднее в борьбе с раскольниками-донатистами получила развитие — в полном отрыве от традиции — беспринципная линия, приводящая к типично католическому и абсолютно циничному выводу, оправдывающему любую подлость. А именно: церковь (объективно) всегда свята, сколь бы продажны ни были (субъективно) ее пастыри (кн. 1, стр. 238)⁹.

Св. Ипполит утверждает, что число сторонников его противника умножалось, так как он, св. Каликст, первым дозволял греховные деяния, t «служащие удовлетворению похоти», которые Христос запрещал. Каликст «допускал к рукоположению дважды и трижды женатых епископов, священников и дьяконов...» «Высокородным дамам, которые еще в юном возрасте воспылали страстью к сожительству с мужчиной, однако не хотели лишаться своего положения из-за брака с простолюдином, он разрешал выбирать сожителя по их усмотрению, не важно — раба или свободного, и считать его мужем без бракосочетания. Так называемые христианки начали принимать противозачаточные средства и туго зашнуровываться, чтобы изгнать плод, так как они, будучи от рождения знатными и очень богатыми, не хотели иметь детей от раба или простолюдина. Взгляните, как далеко заходит в своем безбожии этот подлец! Он одновременно проповедует и прелюбодеяние, и убийство. И после всего этого эти бесстыжие осмеливаются называть себя «католической церковью», а некоторые устремляются к ним, полагая, что поступают верно... Учение этого человека распространилось по всему миру»¹⁰.

Римские епископы и святые в своем кругу!

Разумеется, здесь боролись друг с другом два карьериста. Разумеется, Ипполит был движим ненавистью и ревностью — альфой и омегой многих попов. Но, видимо, его обвинения попадали в точку. Расхождение с учением Христа очевидно: «...всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем». А теперь «папа» Каликст позволяет прощать прелюбодеяние. Он разрешает знатным юным девам выбирать себе любовников и без брака! Он безответственно расшатывает христианскую мораль, и христианский плебс с благодарностью льнет к нему¹¹.

Даже Тертуллиан, один из красноречивейших «еретиков», один из величайших «протестантов», предшествовавших Лютеру, с негодованием обрушивается на Каликста: «Да кто ты такой, чтобы извращать и переиначивать...», набрасывается на распоряжение «Pontifex maximum» (этим языческим титулом он с издевкой награждает его, «епископа епископов») как на «неслыханное новшество», место которому в борделях. «Именно там, куда приходят в надежде получить подобное, следовало бы прочесть об этом послаблении. Так нет же! Оно вывешено в церкви»¹².

Без сомнения, Каликст проявил свою священническую прозорливость, осознал «истинное положение вещей» (католики Зеппельт/ Лефлер // Seppelt/ Loffler) и «практическую необходимость» (протестант Аланд/ Aland), проложил дорогу тенденции, за которой было будущее. При этом в своем эдикте «edictum perpetuum» (в том, что он его опубликовал, ныне сомневаются почти все) он ссылается на «апостольскую власть связывать и разрешать» (Мф., 16,19) Правда, на Мф., 5,27 он не ссылается. Равно, как и на: Быт., 38,24; Лев., 20,10; Втор., 22,22; 1 Кор., 6,9; Бвр., 13,4 и т. д. и т. п. Ведь в Библии каждый черпает то, что ему нужно. Разумеется, отступнические послабления в угоду насущным потребностям толпы снискали Каликсту популярность. Напротив, ученый и старомодный Ипполит, автор знаменитой «Traditio apostolica» («Апостольских постановлений»), который запрещал убийство даже солдатам и охотникам (кн. 1, стр. 216) и которому, как и всем излишне принципиальным верующим, клерикальные круги клеили ярлык «ригоризма», был сторонником традиционного учения, согласно которому ни один священник и епископ не в праве прощать грех вероотступничества, убийства и блуда. А Каликст теперь объявил прелюбодеяние простительным, После массового отступничества во время гонений Деция, когда многие, особенно наиболее знатные, «тут же» (епископ Евсевий) предали свою веру, церковь, жадная до паствы и до власти, начинает прощать и грех вероотступничества. И в 314 г., с появлением первых полковых священников (кн. 1, стр. 213—214), даже убийство перестает быть абсолютно недопустимым. Так торжествуют что характерно для держащих нос по ветру иерархов — новаторы. Считается, что Каликст претерпел мученичество, о чем впервые упоминается в 254 г; Позднее был сфабрикован passio Callisti — целый роман о его муках/ Ищейки Александра Севера выследили Каликста во время богослужения и сбросили его в колодец. Утверждается, что его то ли линчевали, то ли он сам выбросился из окна — и все это «после длительного и мучительного заточения» (Ветцер/ Вельте // Wetzer/ Welte), которое, однако, не мешало ему проповедовать, исцелять и крестить. В XII в. немцы нарисовали леденящую душу картину его страданий! На протяжение двух тысячелетий церковь чтила его как мученика. Сегодня даже ее богословы признают, что это подлог.