Криминал-шоу - [21]

И вот - ошеломительный финал. Уговорил фон Ваксель Арину, увозит из "этой страны". Игорь и думать боялся - как он будет жить...

Жить?

Игорь глянул на циферблат - пятый. Усмехнулся криво сам себе: может жить-то осталось пару часов...

Что это? Он наконец понял, что от мыслей-воспоминаний его отвлекла внешняя причина. Он вскинулся, присмотрелся: так и есть - дверь-вход чуть приоткрыта и в щели поблескивает чей-то глаз.

- Кто там? - вскрикнул Игорь.

Дверца распахнулась шире, и на лесенку ступило эффектное существо, судя по раскраске лица - женского пола. До невероятности худа, безгруда, пепельные волосы ежиком, узкие фиолетовые губы трещиной на остром, по-своему красивом, лице. Так же фиолетово-чернильны веки и длиннющие когти на косточках-пальцах, кривые тонкие ноги обтянуты сиреневыми лосинами, на остове-торсе - черная маечка-безрукавка, при резких жестах видны подмышек меха. Плюс ко всему у экстравагантной гостьи левый глаз подергивался, то и дело полузакрывался, словно она фривольно подмигивает. Игорь хотел, не сдержавшись, улыбнуться, но вовремя подавился - никакой фривольности в нервном подмигивании этой особы не было и в помине. В глазах ее плескалась, кипела сумасшедшая злость, алкогольная дурь.

Деваха, пошатываясь, встала над Игорем, заложила руки за крестец, начала рассматривать его молча и в упор. Боже, уж не Лора ли это?.. Бедный поэт! Она, наконец, разлепила безгубый рот:

- Н-н-ну?

- Что "ну"? - садясь, опуская ноги на пол, пожал плечами Игорь.

- Вста-а-ать, мразь! - рявкнула вдруг мегера и, взмахнув из-за спины рукой, хлестнула-обожгла Игоря по плечу чем-то садким, гибким, похожим на кончик телескопической удочки.

Игорь вскочил, сделал движение броситься, шарахнуть суку по башке, но та, гортанно взвизгнув, вдруг страшно высоко подпрыгнула, крутанулась штопором и саданула Игоря пяткой в грудь. Он кувырком покатился на раскладушку.

- Ха! - довольно усмехнулась оторва. - Получилось!

Она ткнула свой прут-хлыст под кадык опрокинутому Игорю, нажала до дикой боли и прошипела:

- Не подпрыгивай, убогий, враз пришибу. Меня Лора зовут - слыхал?

В мозгу Игоря высверк: Лора! Да, да! Это же вон почему знакомо... В Одессе, он читал, в гражданскую славилась девушка-палач по кличке Лора любила с пленных белогвардейских офицеров кожу живьем сдирать, рубила им руки-ноги... И еще подумал: ну всё, уже бабы меня бить начали - дожил.

- Слыхал, - просипел он, вдавливаясь затылком в матрац, уклоняясь от жалящего стека. - Ну, как там, в Одессе?

- Чего-о? - Лора отпятила отсутствующую губу. - В какой Одессе? Бредишь, убогий?

Она вдруг заскучала, бросила жертву, направила стопы к продуктовому углу, сунула длинный нос в коробку с "Чио-Чио-Сан". Ну всё: сейчас розового "вермута" хлебнет и - финита ля комедиа...

Но, по счастью, новоявленная бандитка выудила бутыль с натуральным вином, вскрыла, жадно вылакала стакана полтора, утерла щель рта, явно подобрела.

- Ладно, убогий, живи пока. Но уж если в шесть не откупишься, лично займусь - яйца расплющу.

Игорь побагровел.

- И чего это вы в мои яйца вцепились? Один отобьет, другая расплющит! Свои яйца поберегите... убогие!

Лора, против ожидания, хмыкнула:

- Хм! Мне яйца поберечь?.. А ты ничё мужик, с приколом. Жаль только лох лохом.

Она еще похлебала травяной настойки, зажала почти ополовиненную бутылку в когтях, вскарабкалась к выходу, исчезла, бросив напоследок:

- До встречи, убогий!

Игорь опять на какое-то время погрузился в полузабытье-полудрему.

Когда за ним пришли, было семь вечера. Он по приказу жирного выбрался из норы, щурясь, мигая, присел на стуле посреди гаража - как на суде. Все его новые знакомые находились в сборе. Поэт, подставляя ему стул, ободряюще сжал плечо: держитесь! Лора пьяно кривилась, постукивала стеком по своей сиреневой коленке, подмигивала, прикладывалась к фужеру, Пидор, злорадно лыбясь, смотрел на жертву, мял-разминал свои толстые пальцы. Горец сидел на стуле-троне, невозмутимо посасывая мундштук. Он первым разомкнул уста.

- Э, дэнэг нэт. Пачэму?

- Да я ж говорил, предупреждал - нет у нас таких бешеных денег

- Что дэлать будэм?

- Что, что... Пошутили и хватит. Мне домой пора.

- Домой! - фыркнул Толстый, хохотнул утробно. - Твой дом теперь конверт, гроб по-вашему. Пора, Карим?

Бородатый молчал. У Игоря вспотели ладони. Подала голос Лора:

- К-каримчик, я вот чего думаю... Еще время чуть имеется. Надо овцу его напугать. Давайте пошлем ей приветик от него, а? Часть тела в натуре, а? Ха-ха-ха! Самую любимую ее часть, а? Представляете - откроет конверт, а там  любимый толстый орган родного мужика, а? Эй ты, убогий, он у тебя толстый, орган-то?

Она в восторге от своей затеи закатилась заливисто, ногами затопала.

Горец впервые усмехнулся, блеснув золотом, протянул княжескую длань, потрепал одобрительно профуру за острую скулу

- Э, правильна. Толька нэ нада так жэстока. Для мужчины бэз этава смэрть. Мы палэц ей пашлем.

- Мизинец! - вскочил хряк, потрясая своей увечной лапой. - Чего это, у меня не хватает мизинца, а у него  навалом. Мизинец!

Игорь апатично слушал этот бред, стараясь уверить, успокоить себя покуражатся и перестанут. У него волосы начали шевелиться на голове, сердце скукожилось, когда боров сбегал и притащил с улицы круглый чурбачок, большой топор-колун, алюминиевый таз. Пока он возбужденно суетился, Вадим из своего угла тихо попросил: