Крикун кондуктор, не тише разносчик и гриф… - [9]

Сегодня – в спайке с тем, кто хватился снесенного дома, прожитого насельниками – до шпингалетного хрящика, до последнего булыжника, напоившего одним клювом – полное окно, и плачут – о втоптанных в грязь алмазах истории, хотя не дальше трехдневного помоста – осмеивали государственную опеку дворца, что сберег себя куда лучше, и если завалил залы и назначение, распустил веерные и слуховые окна, так в полной исправности – их содержимое: высящийся за мостовой колонный вход – в середину прошлого века, нахлобучивший в капители – тучи голубей, обеспечив стереобатам своим и ступеням – непереводящееся удобрение серебро, а если и колоннада отчасти вразвалку, так ведь недаром в седине – мир стареет… Плюс выполненный как веха весны и осени – перезаряжающийся косяк, впрочем, и этот – не дверной, но птичий. И не сказано ли живущим из числа в число, от утра до тьмы и ни шагом дальше – плюньте на завтрашний день, пусть сам радеет о своем: довольно для каждого дня своей заботы?

Посему в каждый новый выводят в священные – клены, заколотые на стрежне города – и принесенные новым этажам, не предложат ли ищущим кров человечьим – прививаться к ветвям? Или к гидропонике? И опять найдут союзников. Клеймят безалаберные залежи, резервы, авуары и арсеналы, взрывающиеся – куда реже, чем пьяные воззваниями помостные – или более piano, тем паче в розлив на дни, и последовательно смещаются от предмета к предмету, чтоб никакой не случился проглочен. Неважно, что напрягают вилку горизонта, как и – регламенты вещей, посыпая эспланаду – не то золой, не то осколками не то промерзшей до дна, не то – сгоревшей дотла некой озерной чаши, на крышку которой постояльцы периметра осаживали – охоты богов, выгнутые от заката к восходу, или дырявили настил волн – слезной собственной охоткой и прочим горючим отходом, и хотят искупнуться в пламени и отфыркаться – свежей версией вечных вопросов, этим долженствованием, арестованным за долги… Но особенно акцентируют – живой звук и создание для него питательной среды. Или хорошей проводимости – по-видимому, в ближайшие кварталы, чей светлый покой обмотыжили, а скорее всего, целят подмочить и ткань сна, навязывая традиционным персонажам, завсегдатаям сновидений – не вполне органичные реплики: значит, прикрываетесь плакатом то от солнца, то от дождя? Бережете прическу, но губите наглядную агитацию и все наше дело?! – каковые удивляющие, даже лишившись луженых источников, остаются торчать из эфира, как средний размер взятки.

Кстати, Ваш Вольный Корреспондент предлагает уступки – теснителям нормативов и квот: например, сбросить тормоз с роста цен – или с грехопадения, снять мелочность – с упущений судьбы.

Меж тем Пристрастный Ваш же обнаружил – пробоину в линейке высокой нравственности, конфуз и сообщает об асимметричном лице, не спешившем гомозить – надиктованное ему неспящей совестью и всемирной отзывчивостью, или что-то, чтоб приглянуться – не одним музам, но гонорару. Нипочем не желавший пресечься увеселял компаньонок, сплетенных из растянувшихся жил гражданской солидарности и выфрантившихся в бутафорский фитиль и в ощипанный рукав – или все же косил на Несравненную Приму? – и когда товарки угнетенных народов провозглашали и вопияли, уроженец асимметрии, полагая, что крепит мощь протеста и не суть, какова его лепта, предавался выходке, названной им – кричать кондуктором. Вероятно, как хватившийся в работе эспланады – высказываний именно этого профи, так что с чувством вбрасывал в хор – следующие малограмотные заимствования:

– Пассажиры, готовимся обилетиться! Особо понравившимся – отрываю билеты с мясом. Выкладываем, выкладываем за прокатывание… – и, расчистив горло кашлем, давал – внакладку на коллективное: – Не мешайте, пассажиры! Я ведь не в фантики играю, я подробно считаю ваши любимые денежки – и кручусь поспевать. Ведь пройдет ветер – и нет вас, и будет все – пустыня и ужас… то есть без шума и пыли.

Стоило творческому коллективу помостных вознести гвалт – за сытость старых пионеров Помгола, комбедов и продотрядов – или торгсинов, закоренелых голодающих, и настойчивый асимметричный, не смущаясь – возмещать кондуктора в вырванной из движения концертной версии, вновь продергивал штопор:

– Что вы меня в пятый раз спрашиваете, как вам доехать до зоопарка? Спросите сразу – в седьмой и в десятый! А если б вы протерли взоры и случись они правдивы, как стекло, вы бы приметили, что я не справочное бюро. Вы уж определитесь, чем мне заняться – продавать людям колесование или щебетать с вами? Учитывая мое ансамблевое мышление… – и увеселявшийся поверял соратницам по крику свои открытия: – Если вглядеться в кондуктора пристально, у каждого обнаружится – какая-нибудь навязчивая реприза… – и внезапно выкрикивал: – Ну-ка не толкайтесь! Потому что вы не имеете права меня толкать, а я вас – да. Вы меня – нет, а я вас имею! Потому что я на рабочем месте, а вы – неизвестно где.

Попустив, может быть, огненному шару над эспланадой приложить к сомбреро – ленту пролетающей стаи и сдуть вервие, а может, столкнуть расплывшиеся над буйволами надстрочные секиры – на кумполы гуляк, и дождавшись атаки на эпидемии, насланные агентами фармацевтики, гикал и гаркал параллельное: