Крики прошлого - [54]

— Как ты, братик? — поцеловав брата в щеку, пролепетала девушка. — Прости, что я раньше не пришла к тебе. Я просто… боялась.

— Ну что ты, милая. Все хорошо, — с ее глаз потекли слезы, и Виктор еле сдержался, чтобы не последовать ее примеру. — Чего ты боялась?

— Я… не знаю. Обидеть тебя… увидеть тебя. Знай, я не считаю тебя виноватым! Ты и так, бедняжка, настрадался.

— Спасибо. Для меня очень важно, что ты это сказала. Ну, перестань плакать, чего ты? — пытаясь утешить, Виктор стал вытереть слезинки с ее щечек, но она еще больше расхныкалась и уткнулась своим личиком в его плечо.

Так родные люди и стояли пару минут, наслаждаясь и чувствуя, что они есть друг у друга. Брат и сестра. Когда же девушка немного успокоилась, Виктор спросил:

— Как мама?

— Плохо, — коротко ответила Ксюша.

— Как думаешь, я могу войти?

— Да, думаю она тоже будет рада тебя видеть. Геннадий Юрьевич нам всем запретил к тебе приходить, чтобы ты мог отдохнуть и прийти в себя, но… но я все равно хотела прийти!

— Я знаю, — соврал братец.

— Вот только с Димой и Юрой тебе лучше не видеться. Особенно с Юрой. Он просто в бешенстве, говорит, что это ты во всем виноват и Димку против тебя настроил. И даже меня пытался, представляешь? Но я-то знаю, что ты ни в чем не виноват! — Виктор ощутил душевную боль от того, что она так искренне в него верила, а он был этого недостоин. От тоски у молодого человека перехватило дыхание.

— Ладно, сестричка, дай мне поговорить с мамой.

— Да, конечно, а я пойду, посплю немного. Но если ты захочешь поговорить, можешь смело меня будить!

— Хорошо, иди отдыхай. Вижу, ты тоже устала, — она кивнула, и они разошлись

Немного погодя Виктор все-таки вошел в комнату к матери. Сидя на уголке кровати, мама не сразу его заметила и продолжала плакать. Подойдя ближе, сын спросил:

— Как ты, мам? — мама посмотрела на него заплаканными глазами, взяла его за руку и, потянув к себе, обняла, как раньше, когда он был еще совсем маленьким мальчиком. Вид у нее и правда был ужасным: она словно постарела лет на десять за это время. Всегда веселая и жизнерадостная Надежда Алексеевна сейчас выглядела, словно уставшая от жизни старушка. Как это символично — её вид и само имя олицетворял образ надежды Виктора. Юноша не смел пытаться начать разговор и терпеливо ждал, когда она сама заговорит.

— Сынок. Ты должен знать… Я все равно люблю тебя, — сынок продолжал молчать, не в силах ответить. — Мы справимся. Мы обязательно справимся и все преодолеем, — чем больше она говорила, тем больше успокаивалась, и от этого Кротову становилось легче.

— Да, мама, мы обязательно справимся. Ты, главное, не переживай. Хотя бы за меня. Может, тебе что-нибудь нужно?

— Да что мне уже нужно? Только бы ваш папа вернулся… — и она снова заплакала, а сын, пытаясь ее успокоить, начал гладить ее по голове, как это всегда делала она в трудные минуты его жизни. Хоть Виктор и понимал, что от его следующего вопроса ей станет еще хуже, промолчать он все-таки не смог.

— Как там папа? Есть какие-нибудь новости?

— Это тебе лучше у Гены спросить. Мне он говорит, что все хорошо, и скоро все кончится, — парень понимал, что Геннадий это говорил лишь бы утешить его маму, но Виктор все-таки решил ему подыграть.

— Ну раз говорит, значит на самом деле скоро все кончится. Геннадий — человек слова и не стал бы тебя обманывать, — женщина с новым огоньком надежды посмотрела сыну в глаза, и он, было, даже на время подумал, что она ему поверила.

— Витя, Геннадий Юрьевич — юрист, о каком человеке слова ты говоришь? — пошутила мама, а после снова опустила глаза в пол. — Я так устала, сынок. Как я уже от всего этого устала…

— Тебе нужно отдохнуть, ляг, поспи, пожалуйста.

— Да, мне нужно отдохнуть… А что, если я проснусь, и все это окажется просто дурным сном? — устраиваясь поудобней, сама с собой говорила женщина. — Я бы все отдала, лишь бы это был просто сон. А когда бы я проснулась, мы снова были бы все счастливы, но только более сплоченные… были бы настоящей дружной семьей, какой и должны были быть.

— Отдыхай мама — все будет хорошо, — мама уже не обращала на сына внимания, а лишь тихонько бормотала себе под нос.

— Это я во всем виновата… это все моя вина… моя вина, — до чего же это трудно — видеть материнские слезы.

Виктор хотел, было, остаться, чтобы хоть как-то ее поддержать хотя бы своим присутствием, но не смог. У него уже не было сил это терпеть, да и решил, что одна она быстрее успокоится и, наконец, поспит. Выйдя из родительской спальни, юноша, было, собрался отправиться на кухню, чтобы чем-нибудь перекусить, но по пути он встретил Геннадия.

— Здравствуйте, Геннадий Юрьевич, — первым поприветствовал его Виктор.

— Здравствуй, Витя. Ну как ты, нормально?

— Да, терпимо. Вот только мама очень переживает.

— Я знаю, но ничего не могу поделать, — последовала непродолжительная пауза, так как никто из мужчин не знал, что и говорить на данную тему. — А я как раз к тебе направлялся — нужно поговорить, — последние слова он особенно выделил.

— Хорошо, может, хотите кофе или чаю? — чисто из вежливости предложил молодой человек.

— С удовольствием бы, но у меня совсем мало времени, — Виктор не стал настаивать, хоть и был сам голоден.