Крик в тумане - [14]

А ночь прозрачна и загадочна,

Как миллионы лет назад,

И нам итти ещё порядочно

Сквозь влажногубый снегопад …

Около 1962 года

* * *

— Ты помнишь, есть пейзаж у Нисского?!

Там небо тёмное и низкое,

И стройных сосен

Строгий взлёт,

И вдаль спешащий самолёт.

Под ним — болота…

Колыма…

Россия…

Красная зима…

И кто подумать мог когда-то,

Что лайнеры пойдут во тьму?

Уходит время,

Блекнут даты —

Забудем и про Колыму!..

Забудем белое безмолвье,

Конвоя удивлённый мат,

Когда по утру — шасть в зимовье! —

А там стеклянно все лежат!..

Как властно, мощно ходят АН'ы!

Летят, летят, летят, летят…

Над Абаканом к Магадану,

А снизу души к ним летят!

И я художнику завидую

За то, что ничего не выдумал!

Как благодарен я ему

За самолёт на Колыму,

За небо,

Тёмное и низкое,

За сосны,

Строгие и близкие…

…Проснись, Россия-Колыма! —

В ответ бесчинствует

Зима…

Февраль 1967 года

* * *

В душе мы все, конечно, инженеры,

В мечтах мы замки строить мастера.

И по утрам,

С лучом проснувшись первым,

Улыбчато уходим со двора.

С упрямством благородным,

Донкихотским

Сражаемся с нелепостью и злом.

И если к вечеру устанет благородство,

И тени сговорятся за углом,

И если мрак —

Он вездесущ —

Прибудет,

И мы угомонимся до утра —

Что удивительного?

Мы же просто люди.

А завтра встанем —

Чудо-мастера…

6 марта 1967 года

* * *

Нам отпущена минута —

Золотистое мгновенье,

От рассвета до заката

Миг бездымного горенья.

Из бездонного колодца,

Из стихии,

Из галактик

Возникаем,

Чтоб бороться —

Краткий фактор,

Яркий факел.

Пьём вино,

Едим глазуньи,

Любим в танце забываться,

Чтоб потом на амбразурах

Тонкой песней обрываться,

Чтоб навеки прекращаясь —

Превратиться в почку бунта…

А вот сердцу мало счастья

Пересчитывать секунды.

Пять…

Четыре…

Три…

Секунда!

Лето 1967 года

* * *

Я принесу тебе птицу,

Сизую, как туман, —

Подстреленную орлицу,

Клюнувшую на обман.

И зашепчутся листья вязов,

Роса упадёт на луг —

Сердце её увязнет

В стынущей крови, как плуг.

С тополя пух закружится,

Потускнеет орлиный глаз…

Я принесу тебе птицу —

И беда случится у нас.

Лето 1967 года

* * *

Любимая была ко мне добра —

Она к лицу мне подносила руки,

И мне бы целовать их до утра,

И делать это нежно, а не грубо.

В прожилках трепетных,

Теплы, как белый свет,

Они так ласковы,

Так жалостны,

Так любы!..

Я целовал бы руки те

Сто лет,

Когда бы не были

Нежней любимой губы.

Но всё-таки,

В порыве голубом,

Когда мы оба —

Неразъединимы,

Я чувствую, счастливый,

За плечом

Простую нежность

Рук моей любимой…

Лето 1967 года

Невеста

Наш дом девятиэтажный.

И вот,

У всех на виду,

Вчерашнюю Таньку важно

Подружки под ручки ведут.

Из окон сотнеглазым соседом

Глазеет честной народ.

А на Таньке

Белое платье

И огромный

Модерный рот.

И, чтоб жён не обидеть,

Чинно,

(В этом деле не дураки!)

Глядят на невесту мужчины

И согбенные старички.

Ах, Танечка,

Таня,

Татьяна!

Принимай наших взглядов

Парад!

Парни,

Сжав кулаки в карманах,

С безразличным видом стоят.

Ты не верь нам,

Тебя надули —

Каждый из нас хитрец.

В восторженном карауле

Дивизия наших сердец!

Невеста!

И млеют этажи, —

Им радостно до боли.

Уходят девочки в жизнь,

Как белые яхты

В море…

22.10.67 г.

* * *

А-ру Полевичу

Сквозь метели мятежные души стремя,

Умираем у теплых домов на пороге.

Мы — скитальцы.

Цыганская наша семья

Знает только дороги, дороги…

Всё ложатся на звёздную карту судьбы

В бесконечные дали маршруты,

И уходят разведчики, дела рабы,

В стылонебое, мокрое утро.

Что нас встретит в пути?

Пропасть? Птичий базар?

Кто ответит ключом на морзянку?

И ступает нога на холодный базальт,

Где прошлась, может быть, марсианка.

В необычное верим,

Волшебного ждём.

Мы — пульсары с периодом строгим.

Наши души мятежные

Звёздным дождём

Опадают у тёплых порогов…

15.06.68 г.

* * *

Сухая осень. Тихая погода.

Сентябрь прозрачен. Клёнов меднолёт.

Мы ссоримся.

Такая уж порода

У нас, раз всё идёт наоборот.

Куда ты, стой!

Но ты уходишь в ясность

От путаной нечёткости моей.

Теорий ищешь прочных, безопасных,

А мир гипотез зыбче, но милей.

Не каждому понять рациональность,

И нужен ли он, чёткий эталон?

Да здравствует приятная банальность,

Когда вдруг открываешь, что влюблён!

Период краток пусть полураспада,

Но атом жил, и значит, стоит жить!

Рычит диктатор, утешает падре,

Лгут, издеваются над толпами мужи…

В потугах бьются пастыри напрасно:

Любовь — свободна, человек — велик!..

Ты вдалеке мелькаешь платьем красным —

Прошу же, стой!

Остановись на миг!..

Лето 1968 года

* * *

Ах, молодость, приятно вспомнить

Твои чудачества, когда

Мы были глупы и нескромны

В те баснословные года!

Мы были наглы совершенно,

На мир глядели сверху вниз,

Для нас был богом Евтушенко

И дьяволом — к а п и т а л и з ь м.

Но восхищаясь ихним джазом

На мирных форумах земли,

Мы на портрет косили взглядом —

Не возражает Ленин ли?

Нет, он не возражал, он верил,

Он проникал и понимал,

Что донесёт октябрьский ветер

До внуков «Интернацьонал».

Но ветер стих. Угасли звёзды.

«Авроры» якорь заржавел.

И понял я, что рабством создан,

Что дух протеста захирел…

Когда заходит в город тесный

По переулкам темнота,

И телевизор перед креслом

Гарцует странно, как кентавр, —

Тогда я чувствую усталость

В борьбе за счастье и прогресс.

Ах, молодость, отгарцевалась

Ты навсегда! А нам — под пресс…

Лето 1968 г.

П  Кардиограммно плачет сводка,

О  Прогноз на завтра — шторма шквал.