Крик орла - [29]

После продолжительных занятий перепросмотром Саймон начал вспоминать о своём страхе на тему того, что он, возможно, гомосексуалист. Пытаясь справиться с этим страхом, он подходил к своей проблеме то с одной, то с другой стороны, но никогда не пытался взглянуть ей прямо в лицо. Саймон обнаружил, что не может думать о своём страхе иначе, как в понятиях своих жизненных переживаний. Однако в его жизненном опыте не нашлось ничего, что могло бы хоть как-то обосновать этот страх. Благодаря этому Саймон пришёл к заключению, что его страх всегда оставался необоснованным и, несмотря на его чувствительность, у него хватало доказательств, чтобы понять, что он не гомосексуалист.

Хотя Саймон пришёл к такому осознанию, он по-прежнему не мог выносить попыток сына установить с ним физический контакт. Размышляя над этим настолько глубоко и честно, насколько он мог, Саймон был вынужден признаться самому себе, что он действительно боится любых физических контактов с мужчинами. После этого Саймон наконец-то смог взглянуть в лицо своему страху. Такое столкновение является критическим моментом, так как, если бы Саймон уступил своему страху, он терпел бы поражение до конца жизни. Пользуясь любым вообразимым предлогом, позволяющим не смотреть в лицо своему страху, Саймон продолжал бы скрывать его даже от самого себя.

ЕДИНСТВЕННЫЙ СПОСОБ ПРЕОДОЛЕТЬ СТРАХ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В ТОМ, ЧТОБЫ ПО СОБСТВЕННОЙ ВОЛЕ ВЗГЛЯНУТЬ ЕМУ В ЛИЦО — ПОСЛЕДОВАТЬ ЗА НИМ, НО НЕ ПОДДАТЬСЯ ЕМУ. СДЕЛАТЬ ЭТО ОЗНАЧАЕТ ПОЛНОСТЬЮ ОТДАВАТЬ СЕБЕ ОТЧЁТ В ЭТОМ СТРАХЕ, НО ПОДХОДИТЬ К НЕМУ С ПОЗИЦИИ ОБУЧЕНИЯ — ТАК, СЛОВНО СТРАХА НЕТ. ПРИ ЭТОМ НАСТУПАЕТ МОМЕНТ, КОГДА ЧЕЛОВЕК ОСОЗНАЁТ, ЧТО УЖЕ ТАК ДОЛГО УПРАВЛЯЕТ СВОИМ СТРАХОМ, ЧТО ТОТ НЕ ПУГАЕТ ЕГО. С ЭТОГО МОМЕНТА ЧЕЛОВЕК ДО КОНЦА СВОЕЙ ЖИЗНИ ОСВОБОЖДАЕТСЯ ОТ СТРАХА. ТАКОЕ ОСОЗНАНИЕ СВОБОДЫ ОТ СТРАХА ПРИХОДИТ КАК МГНОВЕННАЯ ВСПЫШКА ОЗАРЕНИЯ. ОДНАКО ПРОЦЕСС ПОКОРЕНИЯ СТРАХА ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ДОЛГИЙ КОШМАРНЫЙ ОПЫТ ВОСПИТАНИЯ СВОЕЙ ВОЛИ, ПОЗВОЛЯЮЩЕЙ ОСТАВАТЬСЯ ТВЁРДЫМ, ЧТО БЫ НИ СЛУЧИЛОСЬ.

После перепросмотра своего подросткового страха Саймону предстояло сражаться за ещё большую трезвость, так как, хотя он и смог ясно понять, что причиной его страха была свойственная ему чувствительность, Саймону было очень тяжело бороться с привычками всей своей жизни. Единственным доступным Саймону методом была практика не-делания. В прошлом делание Саймона заключалось в том, чтобы стыдиться физических контактов с мужчинами — за исключением боксёрского ринга, где такой контакт был чисто агрессивным. Теперь его не-делание будет состоять в том, чтобы открыться беспристрастному общению с мужчинами как эмоционально, так и физически. Очевидно, для Саймона эта задача будет не простой, и поэтому вполне понятно, что он предпочёл бы избежать этого вызова, а не встретиться с ним в открытую.

Прекрасно понимая, что ему нужно преодолеть свой страх, а не убегать от него, Саймон начинает с того, что заставляет себя идти на физический контакт с сыном. Он не возражает, чтобы по вечерам, когда они смотрят телевизор, мальчик сидел в кресле вместе с ним; при этом Саймон крепко прижимает его к себе, обняв за плечи. Вначале Саймон чувствует себя невероятно неловко, а со временем, когда сын начинает в порыве чувств целовать его, желая спокойной ночи, Саймону приходится сдерживаться, чтобы не отстраняться от мальчика.

Кроме того, на работе Саймон неожиданно сталкивается с новым сотрудником по имени Филип, не скрывающим того, что он гомосексуалист. Это типичный пример того, как сила бросает вызов воину, пытающемуся заявить свои права на личную силу. Однако Саймон быстро распознаёт этот вызов и, оставаясь на высоте положения, намеренно сближается с Филипом. Заставляя себя быть открытым и дружелюбным по отношению к этому человеку и изо всех сил стараясь не избегать совсем не случайного интереса Филипа к нему, Саймон завязывает с ним дружбу.

После того как Саймон проводит определённое время в обществе Филипа, он обнаруживает, что, несмотря на его страх, этот человек начинает ему нравиться. Филип оказывается внимательным слушателем и лёгким в общении собеседником, и Саймон замечает, что ему действительно доставляет удовольствие общество другого чувствительного мужчины. В то же время, осознание этого вызывает у Саймона всё большее чувство тревоги, но он отказывается подчиняться своему страху и стоически продолжает развивать дружбу с Филипом. В своих попытках быть открытым по отношению к Филипу, Саймон доверяется ему и рассказывает о своих напряжённых отношениях с сыном и о том, как они влияют на его брак.

Будучи чувствительным человеком, Филип ощущает сомнения Саймона в отношении собственной гетеросексуальности, но приходит к собственным выводам, так как не знает, что Саймон упражняется в не-делании. Решив, что Саймон просто боится признаться в том, что он гомосексуалист, Филип начинает использовать любую возникающую возможность, чтобы прельстить Саймона сексуальными отношениями. С другой стороны, Саймон уже не просто испуган — он осознаёт, что, вопреки своему отвращению к предложениям Филипа, он всё же испытывает некое странное и неуловимое влечение к нему; Саймон начинает паниковать. Хотя он чувствует, что это влечение вызвано только бесконечным терпением Филипа по отношению к нему и его проблемам, Саймон по-прежнему не способен избавиться от пугающего подозрения о том, что он всё же может оказаться гомосексуалистом. Помимо того, что у Саймона никогда ещё не было такого внимательного друга-мужчины, его дилемма усиливается чувством вины — ему кажется, что он просто использует Филипа для упражнений в