Крик души - [146]

«Этого никогда не случится! — отчаянно твердила она. — Меня обязательно выпустят отсюда, и однажды все это будет казаться ничем иным, как обычным ночным кошмаром».

Не успела она додумать эту мысль, как поняла, что кто-то возится с замком в двери в ее камеру. Она прикипела к двери взглядом. Ключ скрежетал. Сердце у нее глухо колотилось. Еще только полдень, но, возможно, ей принесли новости.

Она растерялась: несколько минут ничего не происходило. Снаружи не доносилось никаких звуков, и никто не входил. Решив проверить, что происходит, она двинулась к выходу из камеры, но тут дверь распахнулась, и сердце ее превратилось в комок малодушного ужаса: перед ней стояла Сирина, обладательница татуированных, как у байкера, рук и стоящих торчком оранжевых волос; растянутые в недоброй ухмылке губы демонстрировали два ряда крупных зубов. Из-за ее спины вышли еще две женщины, такие же крупные и недобрые, и стали по бокам от нее.

Сердце Никки панически забилось. Кто их впустил? Они воспользовались ключом, значит, они взяли его у какой-то надзирательницы, и, следовательно, звать на помощь совершенно бессмысленно.

— Я тут подумала, что тебе должно быть интересно, что мы делаем с таким дерьмом, как ты! — прорычала Сирина, поставив татуированные руки на внушительные бедра.

Никки молча смотрела на нее; от ужаса ее глаза так широко открылись, что еще немного — и они могли бы выскочить из орбит.

Сирина выдвинулась на шаг вперед.

— А делаем мы, — продолжала она, — то же самое, что ты сделала со своим несчастным бэби. Понимаешь, о чем я?

Никки вжалась в стену.

— Ты понимаешь, тварь, о чем я? — требовательно переспросила Сирина.

Откуда-то у Никки взялись силы, и она покачала головой. Она так дрожала, что не могла говорить, и у нее заныло под ложечкой. Она уже чувствовала зловонный запах женщин: запах табака и немытого тела. Что они хотят с ней сделать? «Господи, прошу, помоги мне!»

— О’кей, девочки, она наша! — рявкнула Сирина, и не успела Никки пошевелиться, как они прижали ее к кровати: одна села ей на ноги, другая удерживала ее за руки, а Сирина схватила подушку и, навалившись всем своим весом, притиснула к ее лицу.

Никки попыталась глотнуть воздуха, но не могла.

— Понимаешь теперь, что чувствовал он? — прорычала одна из подруг Сирины.

Никки отчаянно пыталась вырваться, но все ее усилия были тщетны, и она едва могла пошевелиться. Ее охватила паника, она попыталась вскочить, закричать, позвать на помощь, но звук был ослаблен подушкой, а тело по-прежнему придавлено ужасным весом.

Она абсолютно ничего не могла поделать. Она пыталась вдохнуть, но это было невозможно. Они душили ее, и никто не собирался остановить их. Ее легкие пылали, голова разрывалась.

Значит, вот что довелось испытать Заку…

О Господи Боже! Его ужас и попытки вырваться стали ее собственными. Она видела и слышала его, чувствовала, как агония разрывает мышцы…

Воздуха нет. Спасения нет.

Они не отпустят ее.

Темнота вспыхнула разноцветными пятнами, голова вот-вот взорвется.

На лицо ей давил огромный вес. Боль была сокрушительна.

Прошла целая вечность, и одновременно — меньше мгновения, прежде чем она начала терять сознание. Словно со стороны, она наблюдала, как силы оставляют ее члены, как темнота начинает вращаться.

Ее тело постепенно теряло чувствительность.

Воздух исчез. Исчезла и паника. Остались только темнота и эхо, а затем… все пропало.

ГЛАВА 25

Поскольку машина миссис А. была нужна ей самой, Спенс и Дэвид напомнили Руфусу о его предложении и взяли его авто. К двум часам они подъехали к тюрьме, не зная наверняка, когда именно Никки выйдет, только помня, что это должно произойти до трех часов.

— И как я не сообразил привезти ей чистые вещи! — сокрушался Спенс, когда Дэвид проехал тоскливый микрорайон типовой застройки и въехал на тюремную автостоянку, которая была не намного лучше утоптанного поля.

— Она все равно не сможет прямо здесь переодеться, — заметил Дэвид. — Шампанское было бы куда лучше, но мы и об этом не подумали.

— Шампанское мы выпьем сегодня вечером, на «Фабрике», — решил Спенс. — Или нет; лучше дождемся, когда дело наконец закроют, потому что это уже скоро произойдет, я точно знаю.

— Я тоже, — уверенно заявил Дэвид.

Слишком волнуясь, чтобы оставаться в машине, Спенс вышел наружу и пошел к тюрьме.

— Интересно, откуда она выйдет, — размышлял он, когда к нему присоединился Дэвид. — Давай осмотримся здесь, поглядим, что да как.

Когда они вышли с автостоянки, то уперлись взглядом в беспорядочную группу зеленовато-серых зданий напротив, сбившихся в кучу за высоким забором, поверх которого шли ряды колючей проволоки и цепь камер.

— У меня просто в голове не укладывается, что она сейчас находится там, — пробормотал Дэвид, ежась от холода.

— Уже недолго осталось, — напомнил Спенс.

Хотя они и так знали, что по понедельникам посетителей не пускают, они остановились почитать надпись на входе для посетителей.

— Она точно должна выйти отсюда, — решил Спенс. — Похоже, другого выхода нигде нет.

Дэвид смотрел в другую сторону.

— Боже, как ты считаешь, что это такое? — спросил он, кивком головы указывая на готическое чудовище, взгромоздившееся, словно замок графа Дракулы, на вершине соседнего холма и окруженное деревьями.