Крейсерова соната - [8]

- С тех пор ситуация усугубилась, - Томас Доу энергично двигал морщинами. Они складывались на лбу в кабалистические знаки, словно были начертаны на двух раскрытых пергаментных страницах. - Льды Антарктиды ускоренно тают. Ледники Гренландии набирают массу и вес. Земля напоминает гантель, состоящую из двух гигантских култышек льда. Земная ось становится все более неустойчивой. Топографическая бомба или, как называют ее русские, "Рычаг Архимеда", взорванная неподалеку от Северного полюса, столкнет ныне существующую земную ось, перебросит ее верхнее окончание в район Гренландии и вызовет этим всеразрушающий Атлантический вал. К изготовлению подобных зарядов Россия приступила незадолго до прихода к власти Горбачева. Сложным образом, воздействуя на честолюбие русского лидера, влияя на него через жену Раису, внедряя в научные круги СССР наших агентов, мы заложили в их военные программы технические и финансовые ловушки. Нам удалось максимально замедлить реализацию этой программы. Однако к моменту распада Советов они спустили на воду крейсер "Москву", оснащенный топографической бомбой. Как я сказал, ее прямой эффект - материальное разрушение Америки. Побочный - слом топографической сетки Земли, что приведет уцелевшие государства запада к топографическому хаосу, к бесчисленным катастрофам самолетов, кораблей, суперкомпьютеров, краху банковской системы, параличу транспорта, нефтепроводов. Советский Союз был готов к изменению координатной сетки Земли, к смене часовых поясов. Этот резервный вариант находится в руках русского Генштаба и является гарантом их безопасности.

Томас Доу сжал металлически-синие брови, направил взгляд на поверхность озерка, где сновали разноцветные рыбки.

- Знатокам русской истории известно, что те давно уже практикуют перенесение координат как метод геополитической и религиозной экспансии. Сначала они пытались перенести в Москву координаты итальянской столицы, назвав Москву Римом. Позднее, при одном знаменитом патриархе, была предпринята попытка перенести в Россию координаты Святой Земли, в результате чего под Москвой возник Новый Иерусалим. Топографическая бомба есть прямое продолжение этих усилий, которые и являются внутренним содержанием знаменитой русской идеи. Вам могут показаться странными мои слова, адмирал. Но экипаж "Москвы" подбирался русскими с учетом метафизики русской жизни. Все эти люди, двести человек экипажа, обладают свойством, которое на старомодном языке зовется святостью. Их присутствие на лодке обеспечивает мистическую компоненту топографической бомбы. Само их пребывание в составе русского населения, которое деградирует, вырождается, лишено национального духа, является для нас, американцев, непреодолимой преградой в деле покорения России. Преградой, устранить которую могут лишь радикальные средства. Персональное изучение экипажа "Москвы" позволяет утверждать, что среди них присутствуют люди с нетривиальными свойствами. Многие из них готовы игнорировать смерть. Другие религиозно верят в Россию. А находящийся среди них акустик, капитан-лейтенант Плужников, понимает язык рыб, добывая с их помощью информацию о наших подводных и надводных кораблях, удаленных на тысячу километров.

- Весьма возможно, сэр, - холодно заметил адмирал, подчеркивая своей отстраненной любезностью степень презрения к праздной болтовне карьериста из разведывательного ведомства. - В таком случае, сэр, нам приходится радоваться, что мы, наконец, оторвались от столь опасного объекта. Остается уповать на рачков и креветок, язык которых еще не расшифрован русским акустиком. Это позволит нам увеличить дистанцию.

- Не обольщайтесь, адмирал. Мы сейчас подойдем к карте, и я покажу вам пункт, куда вы направите "Колорадо". Это район применения русскими топографической бомбы, где они оказываются каждый раз для отработки учебных пусков. Точка опоры, куда они хотят поместить "Рычаг Архимеда". Когда мы зафиксируем их присутствие, я вскрою конверт и зачитаю вам приказ Президента. Понятно ли я изъясняюсь? - Томас Доу направил мерцающие трубки в зрачки Грайдеру. Впрыснул жгучий пучок лучей. Тот почувствовал, как сгорела часть его сетчатки и глаза затмили лиловые бельма.

Томас Доу перевел взор на летающих бабочек. Бабочки, повинуясь таинственной воле, разом вспорхнули. Усеяли парадный мундир адмирала. Нежно-голубые, изумрудно-зеленые, огненно-алые, покрыли грудь, рукава и плечи. Сквозь этот волшебный покров стали почти неразличимы золотые позументы и орден "Пурпурное сердце", полученный адмиралом за поход на субмарине вокруг земного шара.

Командир "Москвы" не покидал центральный пост. Уверенно вел крейсер к полюсу, где на соленой поверхности недвижно покоился купол льда, над которым, окруженная голубой дымкой, среди разноцветных миров, восхитительно сияла Полярная звезда. Часть экипажа отдыхала в уютных каютах, ловя в чутком сне бульканье "громкой связи", торопливый стук башмаков, стальную вибрацию оболочки, по которой, как по коже огромного животного, пробегал едва уловимый трепет жизни. Другие моряки несли вахту, распределялись равномерно по всей длине лодки, втискивались в тесные ниши, похожие на футляры для человеческих тел, подпирали головами и спинами стальные своды, подобно кариатидам. Штурманы прокладывали по карте маршрут, исчисляя координаты, которые выдавали им гироскопы в своем непрерывном, сонном вращении. В реакторном отсеке, у пульта, драгоценно мигавшего как новогодняя елка, операторы поддерживали ровный мощный огонь ядерной топки. В головном отсеке, словно усыпленные рыбины, лежали на стеллажах боевые торпеды, и недремлющие торпедисты были готовы направить их гладкие, полированные тела в трубы торпедных аппаратов, которые, словно чуткие ноздри, прорезали нос лодки.