Крейсер «Очаков» - [17]
В результате командиры кораблей посылали чертежи в Петербург без рассмотрения их наблюдающим инженером; снятые с места шаблоны броневых плит отправлялись помимо инженера — без проверки их по чертежам, а сам наблюдающий инженер лишался права обращаться непосредственно в МТК.
В таком же положении оказался и наблюдающий за постройкой „Богатыря” корабельный инженер Э. Р. де-Грофе, бывший до этого строителем крейсера „Аврора” в Петербурге. В специальном постановлении МТК обращал внимание управляющего морским министерством на ненормальность такого положения, при котором наблюдающие инженеры не несут ответственности за технические решения. Предлагалось восстановить их права согласно ст. 369 „Свода морских постановлений”, напомнить о предусмотренном „Морским уставом” (ст. 245–247) разделении функций командира корабля и его строителя, и для устранения волокиты предоставить наблюдающим корабельным инженерам, как находящимся „в техническом отношении” в подчинении МТК, права непосредственной с ним переписки.
На такую вольность управляющий морским министерством вице-адмирал П. П. Тыртов, подтверждая резолюцией от 17 марта 1899 г. ответственность инженеров, согласиться не решился. Пришлось самому МТК „воспитывать” и ГУКиС, и бравого командира „Богатыря” Стеммана, который еще год спустя после тыртовской резолюции пытался игнорировать права наблюдающего инженера. Был даже случай, когда МТК вернул без всякого рассмотрения „единолично одобренные” Стемманом чертежи, настаивая на согласовании их с де-Грофе.
И все же самой главной причиной срыва сроков готовности „Богатыря” явилось опоздание поставки его башенных установок.
Отсутствие проекта этих башен заставило МТК в журнале от 29 января 1899 г. „оставить вопрос о них открытым”. Фирма считала себя обязанной поставить только самые башни с центральными трубами и „куполообразными” крышами, а поворотные столы, механизмы подачи и заряжания и т. п. относила к области поставок заказчика. Считая, что фирма, будучи инициатором применения башен на корабле, сама же и предусмотрит для них соответствующую нагрузку в проекте, а распределение заказа согласует с ГУКиС, Морской технический комитет, по объяснению главного инспектора артиллерии генерал-майора А. С. Кроткова, не вдавался в детали и был крайне удивлен сообщением, что фирма предполагает применять башни системы Круппа. Эти башни по размерам соответствовали башням 152-мм орудий на наших броненосцах типа „Полтава” и обладали несравненно большим весом, чем отводился для них в проекте „Богатыря”.
В результате только в мае 1899 г., когда выяснилось, что башни будут изготовляться в России, МТК, сопоставляя конкурсные предложения отечественных заводов на их поставку, установил, что перегрузка на крейсере из-за неучтенной своевременно массы башен составит около 80 т. Сверх того 25 т перегрузки появились из-за невнимания фирмы к изложенным в контракте требованиям к оборудованию погребов и т. д. Общая по крейсеру перегрузка к 21 апреля 1900 г. дошла до 121 т, что приводило к увеличению осадки на 76 мм и уменьшению метацентрической высоты с 0,750 до 0,705 м. Пришлось для компенсации перегрузки согласиться с предложением фирмы уменьшить толщину „верхнего бронирования” передних и задних стен казематов 152-мм орудий соответственно с 85 до 80 и с 40 до 35 мм, передних и задних стен боевой рубки — со 150 до 140 и со 100 до 90 мм, брони трубы под боевой рубкой — с 75 до 70 мм; для повышения остойчивости корабля пришлось опустить верхнюю палубу на 100 мм.
Еще 3 т „экономии” было получено за счет ликвидации рубашки под крышами башен. Предназначавшаяся для задержания осколков, эта рубашка оказывалась излишней при новом материале крыши, не дающем осколков.
В ходе рабочего проектирования значительным изменениям подверглись и сами башни, и мало им соответствовавшие смежные конструкции корпуса. Завод „Вулкан” явно не спешил с согласованием проекта башен, который Металлический завод в Петербурге, руководствуясь чертежами корпуса крейсера, представил уже в июле 1899 г. В Штеттине проект изучали 10 недель. А когда Металлический завод, получив замечания фирмы, за три недели откорректировал проект, понадобилось еще пять недель, чтобы дождаться согласующего ответа фирмы. Из-за промедлений с утверждением проекта башни могли быть готовы только 3 июля 1901 г. (вместо декабря 1900 г.). Еще четыре — шесть месяцев требовалось на перевозку их из России и сборку на крейсере, что задерживало его готовность до ноября 1901 — января 1902 г. Иначе говоря, даже с учетом разрешенной очередной 8-месячной отсрочки башни сильно запаздывали.
Крейсер „Богатырь”. Боковой вид (мачты и дымовые трубы — по первоначальному проекту) со схемой бронирования и план.
На схеме обозначены: 1 — палуба полуюта; 2 — 47-мм орудие; 3 — броневая палуба, спускающаяся в оконечностях; 4 — неподвижная броня подачной трубы башни; 5 — вращающаяся броневая башня 152-мм орудий; 6 — 75-мм орудие; 7 — возвышенная часть (гласис) над цилиндрами главных машин; 8 — 152-мм орудие; 9 — вертикальный броневой кожух защиты дымоходов; 10 — продольный мостик; 11 — боевая рубка; 12 — броневая труба защиты кабелей и приводов из боевой рубки под броневую палубу; 13 — палуба полубака; 14 — верхняя палуба; 15 — жилая палуба; 16 — шахта элеватора 47-мм патронов; 17 — подводный торпедный аппарат; 18 — шахта элеваторов 75-мм патронов; 19 — шахта элеваторов 152-мм патронов; 20 — надводный торпедный аппарат; 21 — броневой каземат 152-мм орудий.
