Крейсер I ранга «Адмирал Корнилов», 1885–1911 - [2]

В министерство оно попало “постфактум” и лишь отчасти разъясняло кухню строившегося во Франции заказа. Приходится предполагать, что все предшествовавшие распоряжения совершались словесным путем и о ходе заказа можно лишь догадываться.

Не упоминалось и о каких-либо замечаниях со стороны кораблестроительных структур морского министерства. Об их участии в той среде, где вращался Е.И. Алексеев (молва упорно приписывала ему сыновное родство с покойным императором Александром II), не упоминалось. Хозяин-барин И.А. Шестаков, казалось, заказывал себе особняк по собственному личному усмотрению, и ничьего тут участия не требовалось. Такой уж сложился в Морском министерстве “порядок”.

Как видно из рапорта Е.И. Алексеева, характеристики проекта, а с ними и судьба корабля были предрешены в кругу двух собравшихся во Франции хозяев Морского министерства, а вовсе не в МТК и ГМШ, которые в силу их официальных обязанностей полагалось бы делать.

Выполняя роль полномочного представителя хозяев проекта, а заодно и его главного конструктора, Е.И. Алексеев “по словесному приказанию” Управляющего Морским министерством 7 сентября 1885 г. пересылал в Петербург в министерство Н.М. Чихачеву “на благоусмотрение и распоряжение” вторично переработанные фирмой “Chantiers de la Loire” материалы проекта. Эти 18 чертежей и 6 документов учитывали произведенные изменения. Переменили артиллерию и увеличили рангоут (с добавлением третьей мачты), отчего фирме пришлось изменить чертежи, спецификации и расчеты нагрузки, остойчивости, парусности. Военно-морской агент пояснял в рапорте, что проект близок к проекту строившегося во Франции крейсера “Сфакс”.

Из сравнения их спецификаций делался вывод о том, что для русского заказа материал корпуса отличается “несколько большей относительной прочностью” (показатели и измерители к этому рекламному утверждению фирмы не проводились), а в выборе главных размерений корпуса “не сделано отступлений от правил, принятых для военного судостроения во Франции”. Иначе говоря, надо быть очень признательными к французам, великодушно позволившим для русского проекта применить их военные правила.

Очень серьезным считал Е.И. Алексеев подготовленный фирмой проект контракта (прилагался в числе документов), при составлении которого, как полагал агент, было “приложено всевозможное старание”, чтобы с возможной полнотой и четкостью установить условия и сроки выполнения заказа. К его рассмотрению, как писал Е.И. Алексеев, был привлечен адвокат, занятый делами императорского российского посольства в Париже и подсказавший будто бы ряд полезных уточнений контракта.

Подчеркивалось данное фирме задание решить в проекте ряд конкретных конструктивных проблем. К ним относились водоотливная система, вентиляция угольных ям, способы погрузки угля и постепенного его перемещения из отделений над броневой палубой в ближайшие угольные ямы и подача к топкам котлов, рельсы под бимсами кругового коридора, горловины и порты в жилой палубе.

Как особое достоинство проекта подчеркивалось предусмотренное в нем прикрытие орудий и станков (о прислуге не говорилось) от действия малокалиберной артиллерии посредством бортовых стальных листов толщиной 20 мм. Эта сталь в сравнении с обычной будто бы втрое превосходила ее по прочности. Производили ее на французских заводах по способу Гольцера, секретно испытывали на полигоне в Гавре, и даже факт ее существования французы, уточнял Е.И. Алексеев, держали в секрете. Тем не менее, русский агент, не моргнув глазом, доверяет этот секрет французской почте, посредством которой отдельной посылкой пересылал документы проекта. Уточнялась и стоимость секретной стали – более двух франков за килограмм.

Все эти частности, как видно, не касались существа конструктивного типа корабля, который добросовестно копировал французский, вовсе не самый передовой образец. Зачаточное состояние тактики того времени с непременными таранными атаками (опыт сражения в 1866 г. при Лиссе) отразилось и в наличии роскошного таранного форштевня, и в разбросанности пушек по всей длине борта, и в отсутствии орудий крупного калибра, считавшихся для крейсеров необходимыми.

Не обременяла себя фирма и применением требовавших особых хлопот башенных установок, не было у нее желания перейти к уже входившим в употребление паровым машинам вертикального типа вместо ранее традиционно применявшихся горизонтальных.

Некому было задуматься о вполне уже тогда понятных достоинствах победно входивших в мире в употребление вертикальных машин, обеспечивающих экономию всегда драгоценного на корабле пространства. Очевидны были и удобства обслуживания и ремонта этих несравненно более компактных машин. Но у фирмы были, видимо, свои резоны. Взявшись соорудить особо быстроходный крейсер, она пыталась достичь цели ценой наиболее выгодных простых решений, включая и отказ от двойного дна. В комплексе с этим решением применение горизонтальных машин вместе с облегчением корпуса позволяло без особых хлопот решить проблему остойчивости, усугубленную к тому же установкой третьей мачты.

Были, впрочем, как это не странно, и сторонники горизонтальных машин. К ним принадлежал С.О. Макаров, не раз подчеркивавший такое их достоинство, как возможность более надежно их защитить, располагая ниже ватерлинии. О замечательных свойствах машин этого типа говорилось в вышедшем в 1892 г. справочнике ВКАМ “Военные флоты” (с. 368).