Креветка - [5]

— Можно и так, — доктор Орэрэ подумал, что, в сущности, это очень мелкие уступки по сравнению с тем, когда тебя тыкают шокером и выкручивают руки.

— И ещё вы сказали, что мурены после этого «теряют агрессивность», — продолжал адвокат. — Давайте не будем эту тему педалировать, ладно? Тут я даже не знаю, как лучше объяснить вам наши культурные коннотации… Ну, вот смотрите: вы же по происхождению маори, так? Если бы кто-то при вас начал склонять «головорезов», вы бы могли принять это на свой счёт. А кто-то из ваших соотечественников, может быть, обиделся бы на выражение «наконец повывели всех головорезов».

— Кажется, я понимаю, — ответил Орэрэ, хотя ничего не понял.

— Вот и хорошо. А остальное всё рассказывайте ему как есть.

* * *

Средневековый замок был врезан в скалу над обрывом, и из гостиной, куда провели доктора Орэрэ, открывался великолепный вид на один из самых высоких водопадов Шотландии. Доктор постоял пару минут у прозрачной стены, любуясь бурным потоком на закате, но потом решил на всякий случай осмотреть помещение. Он ещё не вполне пришёл в себя после утренних событий в галерее и последовавшего затем головокружительного перелёта на частном джете в апартаменты загадочного клиента адвокатской конторы «Иванов, Петров и Глэдстоун». Вид текущей воды успокаивал, но Орэрэ решил, что надо быть настороже.

Увы, интерьер гостиной не производил и десятой доли того приятного впечатления, что давал водопад. Зато вспомнились студенческие времена, когда они с друзьями высмеивали голливудские сериалы за такие вот странные помещения — не просто пустые, а прямо-таки стерильные; даже если там стояла мебель, всё было такое новенькое, чистенькое, только что из магазина. Теперь доктор Орэрэ с удивлением обнаружил, что такие дома бывают и в реальной жизни.

Пол, кресла, резной столик в центре, хрустальный графин и стаканы — всё это как будто полировали по нескольку часов, а потом расставляли в идеальном безжизненном порядке. Некоторое разнообразие вносила абстрактная картина, висящая над каминной полкой, — что-то вроде голой женщины, которая взорвалась изнутри. Но картина была неприятной, и глаз на ней не задерживался. В дальнем углу комнаты стояла высокая ваза бледно-зелёного цвета, наверняка древняя и дорогая, но тоже какая-то нелепая в этом стерильном пространстве, где никто не поставил в неё хотя бы сухоцветов.

От вазы к окну тянулся вдоль стены деревянный стеллаж в форме лестницы; внутри его квадратных ячеек что-то пестрело, и вначале доктор Орэрэ принял это за очередной элемент декора. Но, подойдя ближе, разглядел, что перед ним — настоящая прихоть миллионера: стеллаж был забит бумажными книгами. У себя на родине Орэрэ вообще никогда не видел книг, да и на старых континентах он держал их в руках только пару раз, пройдя целый ад архивной бюрократии для того, чтобы добраться до двух печатных исследований прошлого века, которые по ошибке остались неотсканированными.

Он шагнул к стеллажу и стал читать названия на корешках. «Правила долголетия». «Возраст счастья». «Ключ к бессмертию». Похоже, владелец этой библиотеки и вправду очень интересовался продлением жизни. Здесь было всё — от йоги до крионики. А, если судить по толщине, самым основательным трудом была кулинарная книга с рецептами на основе оливкового масла.

— Изучаете мою коллекцию заблуждений?

Доктор обернулся: по винтовой лестнице в гостиную спускался седовласый хозяин дома, а за ним — уже знакомый адвокат Игорь со своим кожаным кейсом. Орэрэ убрал руки с книжной полки.

— Да смотрите-смотрите, не стесняйтесь! И берите себе любую, если понравится. Я потратил на этих шарлатанов столько, что можно было уже построить город на Марсе. С яблонями.

Он подошёл к доктору Орэрэ и крепко пожал ему руку:

— Дима.

Доктор решил пока не смотреть визитку: и так ясно, что обладатель этой руки может почти всё. Загорелый, подтянутый, в белой футболке и шортах, он и двигался как-то подчёркнуто бодро. Наверное, прямо с теннисного корта прибежал. На вид — лет шестьдесят пять, но по жизни, скорее всего, больше. И глаза неуютные, как у собаки.

— Я тут недавно подумал, что все эти заморочки с долгожительством — просто психотравма нашего поколения, — хозяин дома кивнул на стеллаж с книгами. — Родители-то мои ничем подобным не страдали. А вот среди наших… До пятидесяти лет мы воспринимали собственную жизнь как проблему, которую хотелось исправить, а после пятидесяти выяснилось, что это большая ценность, которую хочется сберечь. Теперь куда ни плюнь, попадёшь в борца за бессмертие. На днях Женя приезжал со своей «истиной в вине», хвастался, что какие-то особые танины нашёл, якобы главный секрет чеченских аксакалов, которые запросто могут доживать до ста двадцати, если только не режут друг друга. И Юра тоже хохму отмочил недавно. Вроде математик, у Нобелевского лауреата учился, премию научную учредил… А тут я смотрю, Юра наш выступает в передаче про какой-то китайский радиотелескоп. Мы, говорит, ищем инопланетян, самый грандиозный проект века, потому что они нас должны научить… чему бы выдумали? Да тому же, чего Женя в бутылке ищет.