Крестьянский бунт в эпоху Сталина: Коллективизация и культура крестьянского сопротивления - [2]
Книга «Крестьянский бунт в эпоху Сталина» представляет собой попытку восстановить «утраченную главу» советской истории. Эта глава имеет огромное значение, ведь крестьянское сопротивление коллективизации вылилось в крупнейшее со времен Гражданской войны восстание против советской власти. В ней рассказывается о крестьянстве, находящемся на грани уничтожения, крестьянское сообщество, его культура и политика рассматриваются сквозь призму сопротивления. История крестьянского бунта необычайно интересна с чисто человеческой точки зрения. Героями книги выступают мужчины и женщины, пытавшиеся защитить свою общину, семью и веру от жестоких посягательств сталинизма. Как и в своей первой книге, я стараюсь по мере возможности предоставлять слово очевидцам и непосредственным участникам событий. Сопротивление властям оказывали не все крестьяне, но решившиеся на это пользовались множеством различных способов. Некоторые проявляли подлинный героизм, однако эта книга не о героях, о об обычных людях, доведенных до отчаяния варварской политикой государства. Слушая их рассказы, вспоминая деяния жителей деревни Началово или баб из Бутовской, мы восстановим некоторые утерянные страницы советской истории.
Работа над книгой началась в середине 1980-х гг. и была завершена в рамках проекта университета Торонто «Эпоха Сталина: исследования и архивы» по гранту Канадского научного совета социальных и гуманитарных исследований. Также работе помогли гранты. Национального фонда искусств и гуманитарных наук, Американского совета научных сообществ, Американского философского общества, Совета по исследованиям в области социальных наук, Фонда Бернадотты Шмитт, Совета по международным исследованиям и обменам, Научного совета Канады по общественным и гуманитарным наукам и Фонда Коннаута. Одна из ранних версий шестой главы книги впервые была напечатана в «Русском ревю» (The Russian Review. 1985. Vol. 45. No. 1). «Журнал современной истории» («Journal of Modern History») дал разрешение на публикацию фрагментов статьи, появившейся там в 1990 году.
Я выражаю благодарность Барбаре Клементе, Шейле Фицпатрик, Стивену Франку Уильяму Хасбэнду, Трейси Макдональд и Кристине Воробек, ознакомившимся с рукописью, высказавшим замечательные критические суждения и сделавшим ценные наблюдения по поводу прочитанного. Я также благодарна Кари Бронаф, Джеффри Бердсу, Коллин Крейг, В.П. Данилову, Тодду Фоглсонгу, Томасу Грину, Нене Харди, Джеймсу Харрису, Дэну Хили, Нэнси Лейн, Эйлин Коней Манийчук, Джейн Ормрод и Памеле Томсон Веррико за их критику, советы и поддержку. Искренне признательна Татьяне Мироновой за неоценимую помощь в проведении исследований, а также директору Российского государственного архива экономики Е.А. Тюриной и ее превосходному коллективу, без их участия и расположения моя работа в Москве не была бы столь приятной. Особенно мне хотелось бы поблагодарить моего друга и коллегу Роберту Маннинг, которая великодушно поделилась со мной материалами своего исследования советской деревни 1930-х гг. и постоянно оказывала мне свою помощь. Моей семьей в Москве стали Зоя Викторовна и Мария Федоровна, и именно им я обязана своим вдохновением. Наконец, хочу упомянуть Шарика, без которого эта работа не состоялась бы.
Линн Виола
Торонто, Онтарио Январь 1996
ВВЕДЕНИЕ
И всем крестьянским правилам Муравия верна.
А. Твардовский. Страна Муравия
В эпоху коллективизации в яростной и кровавой схватке сошлись две культуры, находившиеся на пике взаимных противоречий. Это была разрушительная по своим последствиям кампания по внутренней «колонизации» крестьянства и его полному подчинению. По сталинскому плану построения государства от крестьян требовалась «дань» (хлеб и прочая сельскохозяйственная продукция), которая направлялась на продажу за границу, на снабжение продовольствием городского населения и Красной армии — одним словом, на удовлетворение бесконечных нужд первоначального социалистического накопления[1]. Коллективизация должна была создать механизм извлечения жизненно важных ресурсов (таких, как зерно, рекруты, рабочая сила) и подчинить крестьян государству с помощью мер жесткого и всепроникающего административного и политического контроля. В погоне за этими целями власть стремилась лишить крестьян автономии и искоренить крестьянскую культуру, насильно сделав ее частью господствующей культуры. Раскрестьянивание[2], вызванное проводившейся коммунистами индустриализацией, насаждением социализма и бесклассового общества, набирало обороты в ходе борьбы самопровозглашенных сил «современности» с «темнотой» и отсталостью деревни. Хотя коммунистическая партия публично объявила коллективизацию «социалистическим преобразованием» деревни, в действительности речь шла о противостоянии культур, по сути о гражданской войне между государством и крестьянством, городом и деревней.
С началом коллективизации для крестьян наступил настоящий конец света. Нараставшей волне репрессий они ответили ожесточенным сопротивлением, ознаменовавшимся созданием собственной идеологии, оппозиционной государственной. Эта идеология отрицала коммунистическое мировоззрение и легитимность советской власти, заклеймив ее как Антихристову. Крестьяне восстали против «нового крепостного права», уничтожая свое имущество (обреченное угодить в прожорливую пасть колхоза), из-за которого они могли быть причислены к «кулакам». Миллионы бежали, как встарь, в город или в глухую степь, где семьи искали убежища, а молодежь вступала в ряды формирований, которые власть окрестила «кулацкими бандами». Другие искали справедливость в родной деревне и ограничивались выступлениями на собраниях по коллективизации и письмами в адрес центральных властей в тщетной надежде, что Сталин, Калинин и ЦК ВКП(б) защитят их от произвола на местах. Когда мирные средства потерпели неудачу, крестьяне обратились к насилию. Поджоги, нападения, самосуды и убийства местных чиновников и активистов разрушительной волной прокатились по сельской местности. В 1930 г. более двух миллионов человек участвовали примерно в 13 тыс. бунтов. Угрожающие масштабы крестьянского сопротивления внушили Народному комиссариату земледелия мысль, что на селе орудуют «темные силы», а первый секретарь обкома Центрально-Черноземной области И.М. Варейкис пришел к выводу, что там, «вероятно, существует определенный контрреволюционный, эсеровский центр, который руководит этим делом»
Клиффорд Фауст, профессор университета Северной Каролины, всесторонне освещает историю установления торговых и дипломатических отношений двух великих империй после подписания Кяхтинского договора. Автор рассказывает, как действовали государственные монополии, какие товары считались стратегическими и как разрешение частной торговли повлияло на развитие Восточной Сибири и экономику государства в целом. Профессор Фауст отмечает, что русские торговцы обладали не только дальновидностью и деловой смёткой, но и знали особый подход, учитывающий национальные черты характера восточного человека, что, в необычайно сложных условиях ведения дел, позволяло неизменно получать прибыль и поддерживать дипломатические отношения как с коренным населением приграничья, так и с официальными властями Поднебесной.
Эта книга — первое в мировой науке монографическое исследование истории Астраханского ханства (1502–1556) — одного из государств, образовавшихся вследствие распада Золотой Орды. В результате всестороннего анализа русских, восточных (арабских, тюркских, персидских) и западных источников обоснована дата образования ханства, предложена хронология правления астраханских ханов. Особое внимание уделено истории взаимоотношений Астраханского ханства с Московским государством и Османской империей, рассказано о культуре ханства, экономике и социальном строе.
Яркой вспышкой кометы оказывается 1918 год для дальнейшей истории человечества. Одиннадцатое ноября 1918 года — не только последний день мировой войны, швырнувшей в пропасть весь старый порядок. Этот день — воплощение зародившихся надежд на лучшую жизнь. Вспыхнули новые возможности и новые мечты, и, подобно хвосту кометы, тянется за ними вереница картин и лиц. В книге известного немецкого историка Даниэля Шёнпфлуга (род. 1969) этот уникальный исторический момент воплощается в череде реальных судеб: Вирджиния Вулф, Гарри С.
Чудовищные злодеяния финско-фашистских захватчиков на территории Карело-Финской ССР. Сборник документов и материалов. Составители: С. Сулимин, И. Трускинов, Н. Шитов.
Данная работа представляет первое издание истории человечества на основе научного понимания истории, которое было запрещено в СССР Сталиным. Были запрещены 40 тысяч работ, созданных диалектическим методом. Без этих работ становятся в разряд запрещенных и все работы Маркса, Энгельса, Ленина, весь марксизм-ленинизм, как основа научного понимания истории. В предоставленной читателю работе автор в течение 27 лет старался собрать в единую естественную систему все работы разработанные единственно правильным научным, диалектическим методом.
Данная работа представляет первое издание истории человечества на основе научного понимания истории, которое было запрещено в СССР Сталиным. Были запрещены 40 тысяч работ, созданных диалектическим методом. Без этих работ становятся в разряд запрещенных и все работы Маркса, Энгельса, Ленина, весь марксизм-ленинизм, как основа научного понимания истории. В предоставленной читателю работе автор в течение 27 лет старался собрать в единую естественную систему все работы разработанные единственно правильным научным, диалектическим методом.
Американский историк Джеймс Хайнцен специализируется на советской истории сталинской эпохи, уделяя немало внимания теневой экономике периода. Свою книгу он посвятил теме коррупции, в частности взяточничества, в СССР в период позднего сталинизма. Автор на довольно обширном архивном материале исследует расцвет коррупции и попытки государства бороться с ней в условиях послевоенного восстановления страны, реконструирует обычаи и ритуалы, связанные с предложением и получением взяток, уделяет особое внимание взяточничеству в органах суда и прокуратуры, подробно описывает некоторые крупные дела, например дело о коррупции в высших судебных инстанциях ряда республик и областей СССР в 1947-1952 гг. Книга предназначена для специалистов-историков и широкого круга читателей, интересующихся историй СССР XX века. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
На основании архивных документов в книге изучается система высшей власти в СССР в послевоенные годы, в период так называемого «позднего сталинизма». Укрепляя личную диктатуру, Сталин создавал узкие руководящие группы в Политбюро, приближая или подвергая опале своих ближайших соратников. В книге исследуются такие события, как опала Маленкова и Молотова, «ленинградское дело», чистки в МГБ, «мингрельское дело» и реорганизация высшей власти накануне смерти Сталина. В работе показано, как в недрах диктатуры постепенно складывались предпосылки ее отрицания.
На основании архивных документов в книге исследуется процесс перехода от «коллективного руководства» Политбюро к единоличной диктатуре Сталина, который завершился в довоенные годы. Особое внимание в работе уделяется таким проблемам, как роль Сталина в формировании системы, получившей его имя, механизмы принятия и реализации решений, противодействие сталинской «революции сверху» в партии и обществе.***Cталинская система была построена преимущественно на терроре. Это сегодня достаточно легко доказать цифрами, фактами.
«Гильотина Украины» – так назвал один из современников Всеволода Балицкого, долгое время возглавлявшего ГПУ-НКВД Украины. На основе уникальных документов и материалов авторы детально воссоздают основные этапы жизни этого человека, показывают его подлинную роль в формировании большевистской тайной полиции и руководстве ею, его связи и влияния, амбиции и личностные черты, обстоятельства и версии гибели. Большое внимание уделено окружению В. Балицкого, тем, с кем ему довелось работать. Авторам удалось собрать (часто буквально по крупицам) интересные и важные сведения о В.