Крестьянский бунт в эпоху Сталина: Коллективизация и культура крестьянского сопротивления - [116]

. Не вызывало энтузиазма и низкое вознаграждение за трудодни — предмет постоянных сетований колхозников^{1001}. В начале 1930-х гг. предпринимались попытки использования авансовых платежей для вознаграждения за труд, однако положительного результата они не дали, поскольку зарплата членов колхозов по истечении года уменьшалась на сумму аванса. Привилегированный доступ к промышленным товарам и почетные награды, такие, как звание ударника, стахановца или упоминание на доске почета, в определенной степени воздействовали на работников. Однако происходило это только в двух случаях: когда промышленные товары были доступны и когда крестьяне (преимущественно молодежь) видели ценность в нематериальном вознаграждении.

Сложности с оплатой были причиной низкой производительности труда в большинстве колхозов. В совокупности с крупными изъятиями со стороны государства они вели к падению трудовой дисциплины, а во многих случаях и к голоду. Между голодом и отказом от работы или ее затягиванием существовала прямая взаимосвязь. Уже в мае 1930 г. серьезные «продовольственные затруднения» в отдельных районах Крыма привели к тому, что от 40% до 70% работников (в зависимости от колхоза) отказывались трудиться, заявляя: «Мы из колхозов не выйдем, но работать не можем, нет продовольствия, нет физических сил»^{1002}. Везде, где в 1930 г. был голод^{1003}, отмечалась низкая трудовая дисциплина; так, в Новосибирском округе Сибири голод стал причиной прекращения работы в ряде колхозов^{1004}. Во время голода трудовая дисциплина упала до самого низкого уровня. Имеются сообщения об отказе от работы целых бригад на Украине и Северном Кавказе в конце 1932 — начале 1933 г.^{1005} Похожие сообщения в те годы поступали и из других областей. В Сибири, где неурожаи и голод наступили несколько позже, отказ от работы также был распространенным явлением. Здесь 67,5% крестьян, изгнанных из колхозов во втором квартале 1935 г., были исключены за невыход на работу^{1006}.[100] Голод и изнеможение отбивали у колхозников желание работать. Голод вкупе с «кулацкими настроениями» способствовал «актам кулацкого саботажа». Власти делали упор именно на такую формулировку, избегая упоминаний о голоде, спровоцированном самим государством.

Помимо голода и других негативных факторов среди причин низкой трудовой дисциплины имелся также элемент сопротивления. Крестьяне пытались объяснить или оправдать свои действия несправедливостью нового порядка. Так, в апреле 1931 г. один крестьянин призывал товарищей по колхозу прекратить работу, поскольку коммунисты все равно отправят произведенное ими зерно за границу. В 1933 г. Екатерина Мольнева, отказывавшаяся работать и припрятавшая большое количество зерна, демонстративно заявила своим мучителям: «Лучше меня засудите, но нас вас, чертей, работать не пойду»^{1007}. В некоторых случаях прекращение работы было равносильно необъявленной забастовке. В 1930 г. в Крыму больше половины работников одного из колхозов отказывались выходить в поле, пока не будет возвращена их обобществленная собственность^{1008}. Примерно в то же время крестьяне Россошанского округа Центрально-Черноземной области роптали на непродуманные меры по урегулированию имущественных вопросов, применявшиеся после «отступления коллективизации» в марте 1930 г. Они собрали сотни подписей под протестной петицией, отправили гонца в Москву и отказывались работать, пока вопрос не был урегулирован^{1009}. В сентябре 1930 г. бригада колхоза из деревни Ахтуба Баландинского района на Нижней Волге объявила забастовку по причине невыплаты зарплаты обещанными промышленными товарами. Она предприняла неудачную попытку убедить присоединиться к ней другие бригады^{1010}. Отовсюду поступали сообщения о крестьянах, требующих от властей определенных поощрений за работу^{1011}. В трудовых выступлениях принимало активное участие женское население. В феврале 1931 г. женщины колхоза «Уплоновский» Ильинского района Западной области объявили забастовку, приостановив производство льна^{1012}. В июне 1931 г. женщины приняли участие в серии необъявленных забастовок на Средней Волге. По данным ОГПУ, в этом регионе наблюдалась также массовая симуляция болезней среди женщин-колхозниц с целью уклонения от работы: 700 колхозниц обратились 4 июня 1931 г. в Сорочинский госпиталь с жалобами на недомогание. Медицинский персонал утверждал, что 96% женщин «были абсолютно здоровы»^{1013}. В каждом из этих случаев в действиях колхозников отчетливо заметен элемент сопротивления, что свидетельствует о более сложных мотивах, лежавших в их основе.

Свою роль в возникновении проблем с трудовой дисциплиной в первой половине 1930-х гг. играли и социально-экономические вопросы. Имеются подтверждения тому, что бедняки были менее дисциплинированы в работе, чем середняки. Соседи продолжали называть бедняков прогульщиками и лентяями, однако на их отношении к труду в большей степени сказались голод и нехватка материальных ресурсов. Результаты исследований деятельности колхозов показывают, что в отдельных частях Республики немцев Поволжья работали только середняки, в то время как бедняки жаловались на недостаток одежды и еды