Крестовый поход - [33]

Калавун улыбнулся:

— Ладные у тебя питомцы.

Назир посмотрел на мальчиков.

— Да, становятся ловкими. — Он понизил голос: — Одного уже пора переводить в полк. Ему почти семнадцать. Он готов.

Калавун кивнул:

— Хорошо, я прикажу. — Он замолк, глядя, как мальчики готовятся к поединку. — Для тебя есть дело, Назир.

Калавун передал ему повеление Бейбарса.

Назир помолчал.

— Ты позволишь мне спросить, эмир, почему выбран я?

— Султан решил, что тебе управляться с ассасинами будет проще. Он знает, что ты из тех мест.

Назир опять помолчал.

— А что будет с ними, эмир? — Он кивнул в сторону мальчиков. — Я их купил, наставлял. Они ко мне привыкли.

— На время я приставлю к ним другого атабека. — Калавун положил руку на плечо Назира. — Будь моя воля, я бы тебя не послал. Мне известно, как тебе будет трудно возвращаться в те места.

Назир едва заметно улыбнулся:

— Свое горе я оставил в прошлом, эмир. И выполню волю султана.

Калавун улыбнулся в ответ:

— Я на тебя надеюсь, мой друг. И да хранит тебя Аллах.

10

Генуэзский квартал, Акра 12 марта 1276 года от Р.Х.

Когда Уилл выехал на оживленные улицы Генуэзского квартала, солнце уже клонилось к закату. Над большинством палаццо, магазинов и товарных складов развевались флаги Святого Марка, покровителя Венеции. Генуэзцы начали понемногу возвращаться, но венецианцы уходить не торопились. Рядом с Уиллом скакал Робер, сзади еще четверо рыцарей-тамплиеров. Сегодня Уилла в первый раз поставили во главе отряда рыцарей, и он немного смущался.

Они въехали в старый район квартала.

— Как ты намерен найти таверну в таком лабиринте? — спросил Робер.

Уилл пожал плечами:

— Мальчик сказал, что это за мыловарней.

— Хозяин, должно быть, шутник, — задумчиво проговорил Робер. — Надо же, какое название придумал — «Сарацин».

Уилл не ответил. Он редко бывал в этом квартале и теперь пытался сориентироваться среди путаницы переулков.

— Едем туда. — Уилл показал на шпиль церкви Святого Лоренцо. — Там рядом должна быть базарная площадь. Мыловарня за ней.

Чем глубже они продвигались в старый район квартала, тем труднее становился путь. Теперь венецианский диалект сменился генуэзским. Особенно когда они миновали некогда процветающую знаменитую генуэзскую мыловарню, сейчас заброшенную. Дальше в обшарпанных, полуразвалившихся домах жили генуэзцы, не успевшие или не пожелавшие сбежать во время всеобщего исхода. Вокруг бегали босые оборванные дети. Помои здесь выливали прямо из окон. Переулки кишели крысами, над кучами мусора жужжали мухи. Из полуоткрытых дверей рыцарей оглядывали хмурые злые глаза.

Таверна «Сарацин» оказалась в тупике у самой стены. Массивное каменное сооружение больше походило на склад, чем на таверну. Там же находился и постоялый двор.

— Подождите здесь. — Уилл достал из сумки на седле черный плащ, тот самый, в каком ходил к Элвин, и набросил поверх мантии.

— Пойдешь один? — спросил Робер.

— Да. Разведаю вначале. Склаво всполошится, если мы войдем все, да еще с мечами в руках. Если он там, я вернусь и мы его арестуем. — Он двинулся по улице, оставив рыцарей с конями в переулке.

Из таверны слышались возбужденные возгласы и смех. Дверь не открывалась, пришлось налечь на нее плечом. В лицо Уиллу ударил спертый воздух с запахом плесени. Внутри было темно и жарко, угасающий камин сильно дымил. Мимо прошмыгнул лохматый охотничий пес. В длинном сумрачном зале в два ряда стояли скамьи и столы, низко нависали потолочные балки. Уилл двинулся вдоль прохода. Сидящих за столами различить было невозможно. Он видел лишь размытые очертания фигур, склонившихся над выпивкой. Шум приходил откуда-то из задней части, где виднелись несколько дверей. Уилла обогнали двое с высокими пивными кружками. Все стало ясно, когда он вышел вслед за ними. Его удивляло, что в таверне мало посетителей. Оказывается, они все были здесь.

Широкий двор за дверью был освещен множеством факелов, сияние которых усиливало синеву вечера. За несколькими ветхими строениями размещался вместительный амбар, дальше шла стена, отделявшая Генуэзский квартал от прицептория госпитальеров. Народ расположился полукругом. Те, кому повезло, сидели на бочках и ящиках, остальные стояли. На Уилла никто не смотрел. Все внимание было обращено на площадку в центре двора.

Здесь сражались двое гладиаторов. То, что они гладиаторы, Уилл понял сразу. Судя по внешности — арабы, но не в присущих им одеждах. На этих были короткие туники из грубой ткани и шоссы, какие носят крестьяне на Западе. Их головы были непокрыты, волосы всклокочены. Один, с суровым лицом, был выше и крепче другого. В левой руке он сжимал рукоятку видавшей виды сабли, правая безвольно болталась. Когда араб повернулся, Уилл увидел изуродованный ужасный шрам от локтя до плеча. Сарацин осторожно двигался по кругу, выбирая удобный момент. Его противник сильно нервничал и переступал с ноги на ногу, напряженно сжимая обеими руками меч. Араб со шрамом подался вперед, второй попятился. Его мокрый от пота лоб блеснул в свете факелов. Уилл слышал, что в Акре есть притоны, где тайно устраивают бои гладиаторов, но не верил этому. Теперь увидел воочию, и ему открылся зловещий смысл названия таверны. Неожиданно высокий рванулся к зрителям. Они зашумели и подались назад, но путь гладиатору преградили двое, по виду стражники, мощного телосложения, вооруженные мечами и булавами. Под возбужденные крики толпы он отступил в круг.