Крестовый поход в лабиринт - [34]

– Стоило больную так мучить, чтобы потом на стадии улучшения быстренько уморить! – не сдержалась я. – Надо же, как ловко наша бесплатная медицина прикидывается бедной родственницей. Да здесь работают такие же олигархи, как и в других отраслях. И также не платят налоги на улучшение социальной политики государства, в том числе в области медицины.

На сей раз Наташка двинула меня в бок сильнее. Я сразу смолкла и сконцентрировалась на будущем синяке. Подруга начала расспрашивать про диагноз и перспективы Антиповой на самое ближайшее время. В частности, сможет ли она хотя бы говорить. Девчушка пожала плечами. Тогда Наталья поинтересовалась, можно ли получить постоянный пропуск к больной в любое время суток. Та милостиво кивнула и выразила готовность его немедленно выписать. На предъявителя или конкретно на Наталью, если она сию минуту предоставит свои данные: рабочий день у врача официально закончился еще вчера, с утра она уже в отпуске. Наташка с готовностью полезла во внутренний карман пиджака, где у нее хранилась непочатая пачка бумажных платков, дабы немедленно записать на одном из них свои координаты…

То, что произошло дальше, заставило забыть о своих травмах всех, кто явился свидетелем этой незабываемой картины. Две медсестренки вместе с врачом ахнули и шарахнулись в сторону, пытаясь увернуться от денежной лавины, по мановению волшебной Наташкиной руки веером взмывшей вверх и благодатным листопадом осыпавшейся на чистый серый линолеум. Часть купюр улеглась на две ближайшие кровати. Одну, задержавшуюся в процессе кружения вокруг своей оси, я из чистого хватательного рефлекса нечаянно поймала.

Сначала опомнилась больная, кровать которой стояла в раздражающей близости от раковины. Презрев опасность повторного перелома загипсованных верхних конечностей, она попыталась пристроить свалившиеся на нее деньги ближе к сердцу. При этом даже не охнула. Плохо соображая, я ей помогла. Но тут, к счастью, опомнилась Наташка и не своим голосом заорала: «Руки прочь! Это общественные деньги! Они на похороны!» Я тут же выронила на кровать стодолларовую купюру, которой пыталась смести основную кучку к травмированной захватчице.

Первый раз в своей жизни я оказалась расторопнее Наташки: активно ползала по больничной палате, собирая разбросанные деньги, сгребала руками, совершенно не заботясь о сохранности купюр, швыряла их в пластиковый пакет с ручками, в котором лежали фрукты для Антиповой. Приложив пальцы к виску, Наташка напряженно отслеживала ход урожайного процесса. В открытую дверь заглядывали любопытные, изменив первоначальное намерение прошествовать мимо по своим делам. Притормозив, каждый делился своими собственными объяснениями увиденного. Больше всего мне понравилось следующее: прооперированная больная, переведенная из реанимации, сорит деньгами из своего личного матраса, вместе с которым по «скорой» и поступила. Сама Галина Андреевна никакого интереса к денежной шумихе не проявляла. Несколько раз дрогнули веки, но глаза она так и не открыла. Впрочем, до нее тоже никому дела не было.

– С кем решить вопрос о дополнительном уходе за больной? – сдувая со лба челку, поинтересовалась я у молоденького хирурга-травматолога, совершенно забывшей о том, что она очень торопится домой. Еще со вчерашнего вечера.

– К старшей медсестре подойдите… – голосом автоответчика сообщила врач. И, поморгав, добавила: – У нее же можете приобрести памперсы и пеленки. Чтобы не таскаться с ними сюда из магазина. И может быть, вам стоит решить вопрос об отдельной палате?

– Деньги на похороны! – ожила Наташка.

– Ну, я думаю, с их помощью до этого не дойдет, – вежливо заметила девчушка. – Меня Екатериной Дмитриевной зовут. Я буду в ординаторской. Как освободитесь, зайдите, я выпишу постоянный пропуск. Сегодня Антиповой ваша передача не понадобится. Оставьте записочку с ее фамилией и номером палаты в пакете и…

– Я сама все сделаю, Екатерина Дмитриевна. Один холодильник в холле размораживается, второй мастера ждет, – с небольшим акцентом заговорила полная темноволосая медсестра.

– Деньги на похороны, – не успокоилась Наташка и отняла у меня пакет. – Мы с передачей завтра зайдем, когда холодильник разморозится. А где кабинет старшей медсестры?

Кабинет нашли без проблем, но он существовал отдельно от старшей медсестры. Сорок минут мы просидели на топчанчике, разъясняя всем желающим свидеться с ней, что кабинет закрыт. Таких упертых, как мы, не было. Получив информацию, все тут же уходили, через пять минут подходили новые. Наташка пыталась поискать старшую медсестру на посту и среди людей в белых халатах, но никто не мог вспомнить, когда ее видели в последний раз.

Она появилась тогда, когда мы ее уже перестали ждать и готовились уйти. Я искала в Наташкиной сумке пропуск, который, как она уверяла, сразу же по получении отдала мне, что я категорически отрицала. Наташка рылась в моей. Заметив дородную крашеную блондинку, уверенно остановившуюся у кабинета с небольшой кучкой документов, мы разом прекратили поиски и уставились на нее во все глаза.

– Вы ко мне? – строго поинтересовалась она, доставая из кармана ключ. Мы синхронно кивнули. – У меня рабочий день уже кончился, со всеми вопросами завтра.