Крестовый поход - [59]

Местные Проклятые в опасных районах западного Белфаста все еще водятся с той самой стаей волков, которые разорвали Мэв на куски. Они продолжают похищать маленьких девочек и стариков, а вот туристов не трогают (если, конечно, те по глупости сунут нос в западный Белфаст), и это еще больше убеждает Джеми, что против ирландцев существует заговор.

— Я понимаю, ты сердишься, — сказал отец Хуан. — Но Дженн — одна из наших. А мы своих не бросаем. Никогда. Ей нужна наша помощь.

Джеми решил выбить клин клином и попробовал погасить раздражение добрым глотком горячего, чуть не кипящего чая. Не помогло, он так и кипел от злости. Какого черта, он, Джеми, собирается шляться по всему свету и спасать чьих-то там сестер — и в Белфасте полно добрых католиков, у которых есть сестры, а также дочки и матери, которых тоже надо спасать.

— Не много ли хочет наша американочка, — огрызнулся он. — Сначала чуть не описалась во время боя в Куэве, теперь мы бросаем все, оставляем Европу без защиты, а почему? Да потому, что она не смогла защитить собственную сестру от местных…

— Papeles, — раздался голос, и Джеми увидел стоящего перед ним человека в военной форме.

Документы, значит. С двойным подбородком и короткими бачками, он был в форме недавно созданных сил Народной милиции: темно-синий мундир, черные брюки и на плече эмблема, изображающая орла, несущего меч. Перед войной многие испанские подразделения в виде эмблем носили кресты. А поскольку вампиры креста не выносят, его переделали в меч. Из соображений политкорректности, так было сказано. Чистейшей воды политическая уступка.

Отец Хуан был уверен, что скоро вампиры нанесут удар и по Церкви, это только вопрос времени, причем руками ли самих людей или без их помощи, неважно. Этот день станет роковым для всего человечества.

Отец Хуан скрестил указательный и средний пальцы, шевельнул губами, неслышно произнеся еще одно заклинание.

Джеми сунул руку во внутренний карман куртки и вынул фальшивый паспорт. Это была изготовленная в Ирландии книжечка, в обложке из искусственной кожи с эмблемой Ирландии в виде золотой арфы — бессмысленно было скрывать, что Джеми со своим резко выраженным акцентом был самый что ни на есть feckin'oirish.[39]

Не торопясь, Джеми подал паспорт этому козлу, предателю рода человеческого, и испанец сделал вид, что внимательно его изучает, глядя то на фотографию Джеми, то на него самого, словно учит ответы на вопросы к экзамену. Потом, будто делая Джеми величайшее одолжение, «фараон» вернул документ и почтительно поклонился отцу Хуану.

— Buenos dias, Padre, — проговорил он и двинулся дальше.

Когда он уже был далеко и не мог услышать, Джеми повернулся к отцу Хуану:

— Черт меня побери, что все это значит?

— Своей негативной энергией ты привлекаешь к себе внимание, — просто ответил отец Хуан.

По трансляции зазвучало новое сообщение, и он закрыл свой стаканчик крышечкой.

— Наш рейс.

Потом встал и выжидающе смотрел на Джеми, который допивал чай — черт побери, в горле совсем не осталось нервных окончаний — и продолжал стоять на своем.

— Я буду ждать здесь Эрико, — заявил он, небрежно закидывая ногу на ногу.

Отец Хуан вздохнул.

— Ты отправишься на посадку немедленно, сын мой, — он поднял руку и осенил Джеми, а потом и себя крестным знамением. — Идем.

Тут подошли Холгар с Антонио и встали бок о бок, и Джеми снова вскипел. Двое нелюдей из отряда разгуливают чуть не под ручку, а ему нельзя даже…

Он смерил взглядом сначала Проклятого, а потом волка. Как только Холгара раскусили, слухи о его животной натуре мгновенно распространились по Академии. Про скандинавских оборотней говорят, что в их жилах течет кровь берсерков[40] — но датчанин расположил к себе большинство студентов быстротой соображения. Джеми не находил в нем особой быстроты, кроме разве что способности с дьявольской скоростью передвигаться и быстро залечивать свои раны. Вот если бы этот датчанин снизил обороты где-нибудь там, где никого больше нет…

Холгар едва слышно зарычал, и голубые глаза его сверкнули холодным огнем, словно он угадал мысли Джеми. А Антонио, не отрываясь, совершенно равнодушно, смотрел на Джеми, словно видел его впервые. Вампиры всегда были искусными притворщиками.

«Так вот оно что, — догадался Джеми, — оказывается, мы делаем это ради Антонио. Он — вампир, прирученный Церковью, ее любимец, а он запал на нашу маленькую Дженн. Отец Хуан хочет умаслить Антонио… чтобы этот скотина оставался на нашей стороне. Он мог бы рассказать врагу про нас много интересного. А может, уже рассказал. Не понимаю, почему мы до сих пор не проткнули его колом?»

Джеми сжал кулаки; теперь он ненавидел Антонио еще больше, хотя и так куда уж больше. Если отцу Хуану нужна отрицательная энергия, у Джеми ее хоть отбавляй. Ешь, не хочу.

* * *

Усевшись в кресло самолета, отец Хуан внимательно оглядел членов отряда. Он знал, что они сочувствует положению Дженн, но большинство искренне не понимает, зачем они летят за тридевять земель помогать ей.

С того самого момента, как Дженн покинула пределы Испании, он непрерывно молился и творил заклинания. Он знал: что-то должно случиться, хотя что именно — было от него скрыто, пока она не позвонила по дороге в аэропорт. И его способность предвидеть события не оставляла сомнений: когда она звонит, они должны ответить.