Крестовый поход детей - [2]

Инициацию в традиционном обществе проходят все его члены, а не только жрецы, шаманы, короли, кузнецы, целители и иные выделенные в особую категорию касты. Инициация лежит в основе любой профессии, так как в традиционном обществе все виды занятий имеют свою сакральную структуру и продолжают линию, заложенную божеством, культурным героем или великим предком. Иными словами, взрослая жизнь в таком обществе есть активное соучастие в мифе, в легенде, существование в контексте прямо осознаваемой сакральности. Австралийский охотник повторяет подвиги Первоохотника не как имитацию, но как отождествление, которое в некоторых случаях, переживается столь отчетливо и остро, что человек начинает мыслить о себе как о самом предке, называет себя его именем, выполняет его жесты и т.д.

Только прошедшие инициацию юноши и девушки могут основывать семью, которая также воспроизводит сакральные модели. Девушка в инициации получает контакт с "женскими духами", "матерями", "лунными силами". Юноши роднятся с силами мужского начала. В этом случае сам брак становится не просто физио-психологическим, но мистериальным актом, наделенным особым магическим измерением. Это тоже способ соучастия в мифе, в таинственном и напряженном магическом мире "обратной стороны".

Более того, сама инициация обязательно несет в себе половой характер. Hо пол здесь берется в сверхбиологическом аспекте. То существо, которое рождается в момент инициации, не является в полном смысле человеком, это человеко-дух. А, следовательно, и ритуальные "родители" такого существа не могут быть просто людьми - это мужской и женский духи. Как слияние двух тел является необходимым для рождения третьего тела, так и слияние двух духов необходимо для "инициатического рождения". Hо этот "оккультный брак" осуществляется на особом уровне, к которому посвящаемый причащается в процессе драматического ритуала.

4. Правы только подростки

Итак, стремление к инициации является глубинным импульсом наиболее архаических аспектов человеческой души. Это - наследие предков, элемент "коллективного бессознательного", которое все мы носим внутри. Подростковый романтизм, экстремизм, радикализм, вера в добро, мечты о "прекрасном принце/прекрасной даме" - все это не наивные штампы, навеянные лицемерной культурой и не переходные отклонения. Hет. Как раз наоборот. Именно подростки несут в себе тайную память о том, как должны обстоять дела в нормальном традиционном обществе, где взрослая жизнь не скучная рутина механических прагматиков и социальных винтиков (пропитанных истерическим нарциссизмом и нервным цинизмом) как у нас, а непрерывное соучастие в мифе, в сказочной реальности, в ткани единого непрерывного круговорота. В этом круговороте грань между нормальным и сверхнормальным, обычным и чудесным, человеческим и божественным стерта, размыта. Окна и двери, распахнутые в первой инициации, остаются открыты до конца земного пути. В них входят и выходят сущности тонкого плана, оживляя природу, быт, секс, войну, труд, отдых, страдания и радость. В этом и есть смысл сакрального. Именно оно утеряно в нашей нормальной жизни. И именно оно говорит о себе в тяжелой и страшной статистике детских и подростковых самоубийств.

Архаические пласты души подсказывают внимательному подростку: ты подходишь к черте, где природное существование прекратится. Эта грань смерть. За ней - новая жизнь. Коварный разум может подсказывать любые доводы - неудачная любовь, проблемы в семье, неуверенность в себе и т.д. Hо не разум, а дух говорит в юношах и девушках, выбравших столь страшный путь. Именно неосознанная, потаенная воля к сакральному, запечатленная в душе, знак особого духовного достоинства человека как вида, толкает на суицид. Так как сегодня нет инициатических ритуалов и сакральных обрядов, то вместо инициатической смерти и сакральной драмы, все кончается смертью тотальной, за которой, увы, не следует нового рождения. Hо и в этом случае, поступающий так более прав, чем поступающий иначе. Признать мир взрослых таким, как он есть сегодня, не бросить ему вызов, не восстать против десакрализованного общества, где нет места ни мифу, ни Священному, может только существо духовно ущербное, еще более мертвое, чем трупы несчастных самоубийц.

5. Взрослые дети или детские взрослые

Известный антрополог Маргарет Мид, исследовавшая архаические общества Полинезии, обнаружила крайне интересный факт. Дети в этих обществах коренным образом отличаются от европейских детей тем, что вообще не знают сказок, наделены подчеркнутым рационализмом и склонностью к материалистическому объяснению всех явлений, даже самых таинственных, и совершенно не верят в сверхъестественное. Лишь в момент инициации, т.е. становясь взрослыми, они открывают для себя миры мифов, сверхъестественное, сказки, фей, потусторонних существ и т.д. У европейцев все наоборот: дети живут в мифическом мире, взрослые - скучные скептики и прагматики.

Это наблюдение вполне верно и для нашего общества. Оно добавляет еще один элемент к остальным духовным причинам "подростковых самоубийств". Предчувствуя, что мифологический период их бытия заканчивается, некоторые душевно тонкие дети переживают это настолько остро, что не могут переступить черту и войти в усеченную реальность взрослых. И здесь снова речь идет о глубоко обоснованном выборе, о системе ценностей и установок, которые уходят корнями к самым внутренним сферам человеческой души, хотя, естественно, сознание ребенка не способно адекватно сформулировать эти импульсы, подобрать к ним правильные названия, выстроить логическую цепь.