Крестовые походы. Идея и реальность - [118]

Но к середине XIX в. чисто описательный метод Мишо, на котором был основан его величественный труд, оказавший огромное влияние на умы, изживает себя, а оценки крестоносного движения постепенно освобождаются от жесткого влияния политики и идеологии. Существенный перелом, ознаменовавший разрыв с этой традицией, произошел после того, как в 1841 г. немецкий историк Генрих фон Зибель опубликовал свой труд «История Первого крестового похода», положивший начало научному исследованию истории и прежде всего критике источниковедения крестовых походов. Зибель показал, что самые популярные хроники, на которые целиком полагались его предшественники, не могут рассматриваться как оригинальные источники, так как были написаны на основе более ранних сочинений. По мнению ученого, ключ к пониманию источников лежал в изучении самого процесса формирования историографической традиции крестовых походов — от первоисточников, запечатлевших факты, пересказанные очевидцами событий, к более поздним сочинениям, написанным на основе самых ранних текстов, и далее — к позднейшим легендам. Зибель не только впервые поставил исследование исторического феномена на научную основу — его книга была в то же время своего рода протестом ученого-аналитика против восторженного отношения к крестовым походам «романтической школы».

Между тем во Франции историки обратились к изучению источников по истории крестоносного движения, переработав издание Ж.-Ф. Мишо «Библиотека крестовых походов» и начав подготовку грандиозной серии под названием «Собрание историков крестовых походов» (Recueil des historiens des croisades, 1841–1906), включавшей все арабские, армянские и западные источники по крестоносной тематике. В разных странах ученые — австриец Р. Рерихт, немец Г. Хагенмейер, французы Г. Шломберже и П. Риан — в своих трудах задали совершенно новые стандарты изучения истории крестовых походов, создавая новые интерпретации, в основу которых был положен беспристрастный анализ источников. Тогда же французским историком Полем Рианом в 1875 г. было основано Общество латинского Востока, которое ставило задачей способствовать исследованиям по истории крестовых походов, и вскоре оно стало издавать «Журнал латинского Востока» (Revue de I’Orient latiri). В свою очередь в Германии в 1877 г. возникло «Немецкое общество по изучению Палестины» (Deutscher Verein zur Erforschung Palastinas), которое ставило сходные научные цели. Но, несмотря на качественно новый уровень осмысления исторического материала, даже основанные на «критическом методе» сочинения о крестоносном движении часто были несвободны от прежних предрассудков и стереотипов.

Начиная с середины XIX в. крестовые походы играют важнейшую роль в происходящем в Европе процессе конструирования национальных идентичностей и становлении национальных мифов. Неслучайно именно тогда в разных европейских столицах появляются памятники, связанные с почитанием национальных крестоносных традиций: В 1848 г. в Брюсселе был открыт памятник Готфриду Бульонскому — крестоносцу, который рассматривался как национальный герой и государственный деятель обретшей независимость Бельгии — этот памятник до сих пор украшает Королевскую площадь столицы. В 1860 г. у здания парламента в Лондоне была поставлена конная статуя Ричарда Львиное Сердце, крестоносца, также почитавшегося в качестве героя в Англии — стране, которой он на самом деле уделял ничтожно малое внимание. Во Франции не только для монархистов и бонапартистов, как мы видели, но даже для республиканцев память о крестоносном движении была важным способом самоидентификации нации.

В самых разных странах различным фактам, связанным с крестовыми походами, начинают уделять пристальное внимание, подчеркивая их значение для национальной исторической памяти. В России битва на Чудском озере 1242 г. — эпизод борьбы русских против Ливонского ордена — стала тем событием, которое породило весьма стойкий миф об Александре Невском — «защитнике православия и земли Русской». Сопротивление гуситов рыцарям-крестоносцам в свое время сплотила чехов, а память об этих событиях была чрезвычайно важна для осознания чешским народом общности своей культуры и истории. В Польше таким ключевым для формирования национального самосознания событием стала Грюнвальдская битва 1410 г., описанная в трудах историков и воспетая в произведениях искусства, — неслучайно в конце XIX в. писатель Генрик Сенкевич создает свой роман «Крестоносцы», посвященный борьбе поляков и литовцев против Тевтонского ордена в конце XIV — начале XV вв., а художник Ян Матейко пишет грандиозное историческое полотно «Грюнвальдская битва», являющееся ярким примером «романтического национализма» в искусстве. В Испании особое внимание уделялось борьбе против неверных, завершившейся отвоеванием у мавров Гранады, и достаточно рано память об этих событиях приобрела характер политического мифа испанского национального государства. В общем, наверное, не было такого явления в истории Европы XIX в., которое бы сыграло столь мощную роль в формировании национальных идентичностей, как крестовые походы.