Крестоносец. За Гроб Господень - [52]

— Кто там? — тихо бросил он во тьму. — Выходи.

Из темноты показались три фигуры в накидках с капюшонами. Сначала Элеонора разглядела поблескивавшие глаза, а потом — косматые бороды и усы.

— Подойдите ближе, — скомандовал Теодор. — Сбросьте капюшоны и снимите маски.

Трое незнакомцев повиновались, сняв тряпичные полоски, которыми они обмотали свои лица. Элеонора от удивления открыла рот. Это были Жан Волк и два его компаньона — Горгулья и Бабуин! Они следили за ними от самого лагеря.

— Привет, друзья, — сказал Теодор. — Как дела? И что вы здесь делаете?

— Мы хотели спросить вас о том же! — вызывающе бросил Жан, подавшись вперед. — Дезертировать вздумали, да? Я видел, как эта женщина вышла из своего шатра и направилась к шатру графа Боэмунда. Я следил за вами. Потом вы вернулись. Какую подлость вы задумали, друзья мои? Впрочем, что бы вы ни задумали, мы присоединимся к вам. Нам уже надоели гнилые овощи и твердые как камень галеты. Говорят, что к концу месяца начнется голод. Поэтому мы решили пойти с вами. Вы замолвите за нас слово?

— Конечно же, замолвим. — Теодор поднял арбалет и нажал на курок.

Стрела ударила Жана в грудь, и он, попятившись, упал на спину. Его попутчики были настолько ошарашены, что замерли на месте как вкопанные. Свистнула сталь — это Теодор, вытащив меч и кинжал из ножен, бросился к ним. Он ударил мечом в живот сначала одного из них, а потом бросился догонять другого, который попытался было убежать. Настигнув беглеца, грек ударил его кинжалом в спину, и тот, шатаясь, по инерции поковылял дальше во тьму. Теодор кинулся вдогонку. Элеонора услышала слабый крик, который был тут же прерван ударом меча. Из темноты появился Теодор и вытер меч об накидку Жана. Предводитель «Отряда нищих» был мертв, но Горгулья рядом с ним все еще судорожно дергался, пытаясь встать. Теодор подошел к нему, схватил за голову и перерезал ему горло. Элеонора молча смотрела, окаменев от страха. Имогена стояла рядом, покачиваясь как пьяная. Симеона вырвало. Вложив в ножны кинжал, Теодор взял меч и аккуратно отрубил головы Жану, Горгулье, а потом и Бабуину. После этого он снял накидку с одного из убитых, завязал в нее отрубленные головы и перехватил узел ремнем, позаимствованным у Жана. Проделав эту мрачную работу, он не спеша вернулся к своим попутчикам, будто ничего особенного не произошло. Симеон и Имогена присели на корточки, держась друг за друга и всячески пытаясь совладать с нервной дрожью и шоком, вызванными неожиданной кровавой сценой и последовавшим обезглавливанием.

— А зачем нам это? — спросила Элеонора, показывая на узел с отрубленными головами, сквозь ткань которого уже начала просачиваться кровь.

— Так, на всякий случай. Пригодятся. — Даже в темноте Элеонора ощутила, что Теодор усмехнулся. — А как ты думаешь — что случилось бы потом? Мы вошли бы в Антиохию и сразу же попали бы в зависимость от этих трех негодяев. Кто знает, какую бы штуку они выкинули? Им нельзя было доверять ни на грош. Они собирались дезертировать, по-настоящему дезертировать. Если бы их поймал Боэмунд или граф Раймунд, то их бы все равно повесили.

— И что теперь?

— А теперь мы сможем войти в город и предоставить эти головы как гарантию нашей честности. Я скажу, что они пытались остановить нас и нам пришлось их убить. Это сделает нашу легенду более убедительной. — Теодор кивнул на мрачные очертания стен. — Нас там ждут. Не будем задерживаться.

И с этими словами он быстро прошел мимо Имогены и Симеона, которые с трудом поднимались на ноги. Элеонора двинулась следом, и они направились к мосту. Шум лагеря за их спинами вскоре утих, но один крик все же донесся до них из темноты: «Deus vult!» Элеонора закрыла глаза. Если так действительно хочет Бог, то она благополучно пройдет через это испытание и в конце концов вернется к своему брату. Но это будет когда-нибудь. А пока Элеонора пристально смотрела на высокие стены и на огоньки, мерцавшие на них. Пройдет всего несколько часов, и ее дальнейшая судьба будет решена. Или им поверят и примут, или же нет. Теодор остановился и крепко взял Элеонору за руку.

— Элеонора, — сказал он, сжимая ее запястье. — Пока все это не началось, помни: ты должна верить мне, потому что я люблю тебя. — И, не ожидая ответа, он растворился во мгле.

Вдруг в землю рядом с ними воткнулась стрела и послышался предупреждающий крик; на стенах заметались огоньки. Да, именно так и началось их опасное приключение в Антиохии, вспоминала Элеонора в своих записях. Вслед за стрелой на землю перед ними упал факел, рождая вокруг островок света. Это произошло так быстро, что у нее не было времени ни ответить, ни тем более подумать о том, что сказал ей Теодор. А Теодор шепотом велел им остановиться. Положив на землю свои вещи и узел со страшным грузом, он подозвал Симеона, и они медленно двинулись вперед. Демонстрируя отсутствие плохих намерений, они подняли вверх руки и стали что-то хрипло кричать на lingua franca. Со стороны турок послышался зычный голос, и Теодор ответил.

— Слава Богу, — прошептал он. — Они впускают нас, а там посмотрим.

Пошатываясь на скользкой поверхности моста, сооруженного из лодок, они перешли реку и медленно приблизились к основным воротам. Послышался скрип, и перед ними упал еще один факел. Снова раздался крик, и Теодор приказал им остановиться. В мерцающем свете факела Элеонора рассмотрела крепкие массивные ворота, металлические заклепки которых тускло поблескивали сквозь железную опускную решетку. Справа и слева возвышались крепостные башни, в узких бойницах которых горели фонари. Ночной бриз разносил запах кипящего масла в чанах, стоявших наготове на парапетах. В основании каждой башни была узкая тонкая дверь с крутыми ступеньками. Двери справа открылись, и чей-то голос выкрикнул приказ.