Крестоносцы поневоле - [84]

Захар бегом поднялся к площадке, на которой, пошатываясь, стоял Тимофей Михайлович. Викинг задел ему плечо, не пробив, на счастье, крепкого плетения кольчуги. Но удар был настолько чувствителен, что на некоторое время рыцарь вышел из строя.

Пригодько нес в руке винтовку, за плечом его болтался «Суоми», который он тут же сунул в руки Кости. Следом на стену поднялся и Сомохов со второй винтовкой и двумя револьверами за поясом.

– Хорошо, что Захар правильно думает, а то вы все как индейцы: с томагавками на врага бежать собрались. – Улугбек Карлович усмехнулся. Но улыбка его быстро сошла с лица, лишь только ученый заметил пятна крови на стене за спиной скрючившегося Горового.

– Ранен?

Казак мотнул головой. Ерунда, мол!

За спину обороняющимся посыпались стрелы. Около двадцати лучников, прикрываясь большими щитами, били по стенам и внутреннему двору. В отличие от бывших крестьян замкового гарнизона, в минуту опасности позабывших все то, чему их учили, и сейчас бестолково размахивавших боевыми топорами и короткими копьями, эти ребята были генуэзцами. Республика-порт славилась своими наемниками, способными попасть из коротких клееных луков и арбалетов с качающейся палубы кораблей в беличью шкурку, находящуюся от них на расстоянии пятидесяти шагов.

Часть стрел, упавших во внутренний двор или вонзившихся в стены, были обмотаны горящей паклей. Прикрывавшиеся щитами мальчики и бабы окатывали их водой из ковшиков, а где получалось, то и выдергивали, отправляя генуэзские «подарки» в расставленные тут и там бадьи с водой.

Поток стрел был неплотный. Некоторые из них бессильно тюкались в керамику плиток, которыми были крыты все здания, но большая часть предназначалась все-таки тем защитникам замка, кто, увлекшись боем, забывал о безопасности. Первые убитые и раненые неудачники полетели во внутренний дворик.

– Стреляйте, стреляйте, дети подзаборных сук! – прыгал впавший в боевой раж Бокетти, но стрелки не слушались старика. То тут, то там, перегнувшись через крепостную стену, они пробовали достать копьем карабкавшихся миланцев. Самые смелые тут же получали летающие «гостинцы» от арбалетчиков и лучников нападавших.

Вдруг командовавший штурмом рыцарь повелительно прокричал что-то. Тут же человек тридцать, среди которых выделялись высокие норманны, бросились на приступ. Теперь фронт атаки был шире.

– Сзади! Сзади! Измена! – заверещал вынырнувший со двора паренек в расхристанной одежде. Старый, порванный на краях доспех из подбитой конским волосом кожаной куртки болтался на нем, как девичий сарафан. – Сзади миланцы, уже лестницы приставили! Измена!

Пришедший в себя после удара норманна Горовой молча ткнул кулаком в круглые от ужаса глаза. Крик затих.

Но лучники уже дрогнули. Первое воодушевление прошло. Если в спину им ударят викинги, кучке пейзан не устоять. Пока эта простая мысль не успела дойти до мозгов всех вояк замка, Горовой, видя замешательство, снова взял командование на себя.

– Пр-р-рекратить панику! – разнеслась по двору чеканная команда, отданная в запарке боя на родном языке.

– Ща поправим, – шепнул казак Косте. – Ты иди на тот конец, Сомохов с тобой.

Улугбек Карлович топтался рядом с винтовкой в руках, не решаясь применить свое оружие против противника, все так же упорно ползшего по штурмовым лестницам. Если оборонявшимся удавалось столкнуть какую из них, миланцы тут же ставили ее обратно и продолжали приступ. Сзади их зычными командами подгоняли рыцари и командиры отрядов, неуязвимые в своих доспехах и кольчугах для коротких стрел местного гарнизона.

Тимофей Михайлович выдернул из рук Сомохова винтовку, вскинул ее к плечу и, почти не целясь, выстрелил. Рыцарь, командовавший миланцами, рухнул с коня. Вопль ужаса пронесся по рядам противника. Тут же затрещал «Суоми». Пригодько решил не отдавать главный боевой калибр в руки фотографа, предпочтя скорострельность одиночным выстрелам. Он сунул Косте винтовку и его же револьвер, оставив себе трофейный автомат. И правильно сделал. Пока взвинченный атмосферой сражения Малышев дергал затвором английской винтовки, бесцельно щелкал курком, дергал предохранитель и опять щелкал затвором, красноармеец, как и учили, выделил среди противников приоритетную цель и внес коррективы в сложившуюся обстановку.

Его вмешательство было как нельзя более вовремя. Стоявших как на параде генуэзцев, до сего момента методично выбивавших немногочисленных защитников замка, как ветром сдуло. Деревянные щиты, способные укрыть от стрел, разлетелись в щепки. Пятеро раненых корчились в невысокой траве, остальные, напуганные колдовским оружием, припустили от замка со всех ног.

Как бы ни были сильны нападавшие, но, потеряв командира и лишившись огневой поддержки, их пехота отхлынула от стен. Захар добавил сумятицы, второй очередью проредив ряды застывших перед рвом миланцев. Напуганные выстрелами боевые лошади рыцарей, как испуганные жеребята, бросились врассыпную, чем окончательно деморализовали штурмовую группу. Только бесноватые викинги пробовали еще лезть на стены, но их было не более десятка, и даже они быстро поняли, что замок с налета взять не удастся.