Крестоносцы - [41]

Жан д'Ибелин, который и создал эту таблицу, насчтывает всего 675 рыцарей в латинской Сирии в 1265 г.; такими же силами, должно быть, располагало княжество Антиохийское. Продолжительность службы не была ограничена, как на Западе, сорока днями в году; от воина могли потребовать служить в течение всего года и в любом месте королевства. Рыцарь, призванный королем, должен предстать перед ним во всеоружии в течение четырнадцати дней, за которые он не получал плату; в остальное же время он получал жалованье на повседневные расходы. Некоторые рыцари вообще не владели фьефом в Святой Земле; это были «пилигримы», странствующие рыцари, не собиравшиеся оседать в этих краях и временно нанимавшиеся королем за плату таким образом, они находились у него на жаловании; иногда им передавали фьефы вместо платы и знаменитый Рено де Шатийон, который сыграл столь злополучную роль в Святой Земле, первоначально попросту состоял на жаловании у короля.

Кроме феодалов, военные силы выставляли церковники и города. Например, Иерусалимский король имел право потребовать 500 сержантов у патриарха; архиепископы Тирский, Назаретский и Кесарийский должны были предоставить каждый по 150 бойцов, как и некоторые аббатства: иосафатский монастырь должен был 150 сержантов, равно как и монастырь Сионской горы, аббатство горы Фабор — 100, и т. д. Горожане, помимо дозорной службы, которую они несли на укреплениях, также должны были поставлять воинские контингенты: 500 сержантов из Иерусалима и Акры, 100 из Тира, 50 из Кесарии, и т. д. По сведениям Жана д'Ибелина, в результате регулярных наборов можно было собрать 5025 сержантов.

И, наконец, в армию Святой Земли набирали наемников.

До нас дошла, наряду с прочими документами, расписка за жалованье в три сотни ливров, полученное на походные издержки неким Аггераном де Бальелем, направлявшимся в составе «войска на Карфаген», во время крестового похода 1270 г.

Однако наемники по большей части были туземным населением — сирийцами, армянами; среди них неоднократно встречались туркоплы (или туркополы), которые, вероятно, были метисами, детьми отца турка и матери христианки, просто крещеными мусульманами, или же воинами из коренного населения, нанимавшимися как одной, так и другой стороной. Известно, что для египетской кампании великий магистр госпитальеров обещал королю Амори «500 рыцарей и столько же хорошо снаряженных туркоплей». Итак, всего в армию можно было набрать от 20 000 до 25 000 человек, из которых от 1000 до 2000 поставлялись Иерусалимом.

Добавим, что случае опасности проводился всеобщий набор: именно так произошло во время нападения на Дамаск в 1126 г. или в 1153 г., когда захватили Аскалон; кроме того, паломники в этих случаях присоединялись к крестоносцам и резидентам.

Вооружение этих рыцарей не имело ничего общего с тяжелым панцирем, который мы видим на страницах учебников и который на самом деле датируется поздним средневековьем, когда появление огнестрельного оружия вынудило бойцов облачиться в железные латы, надежно защищавшие от выстрелов. Это доспехи XV в.; большинство же доспехов, хранящихся в наших музеях, датируются XVI–XVII вв. На самом деле в музеях мира можно отыскать не более двух-трех экземпляров полного латного облачения, реально датированных XV в.

В эпоху же феодализма рыцаря защищала гибкая кольчуга, шишак или шлем и щит, называвшийся экю. Поверх кольчуги надевали сюрко, легкое одеяние из холста или, у более богатых особ, из шелка, чтобы солнце, отражаясь на доспехах, не слепило глаза. Иногда на ноги рыцарь надевал своеобразные кольчужные штаны.

В таванской крипте можно увидеть изображение рыцаря, пронзающего врага копьем, датированное концом XI в.: таким образом, он является современником Готфрида и его соратников. Рыцарь этот одет в кольчугу, на голове у него шишак, в руках длинный щит. На крессакских фресках изображены тамплиеры в том же самом легком вооружении, применявшемся в XII–XIII вв. Часто бывало, что, как это видно на страницах Псалтыря Людовика Святого, кольчуга охватывала и голову, оставляя открытым только лицо, наподобие капюшона, сбоку у нее был разрез для меча. Щит был удлиненным и остроконечным, как тот, который присутствует на прекрасной плите из эмали с могилы Жоффруа Плантагенета, ныне хранящейся в музее Манса. Этот щит был покрыт геральдическими фигурами, по которым рыцаря узнавали. Даже конь был покрыт панцирем из кожи, железных пластин или кольчугой, которые в основном предназначались для защиты груди и плеч.

В XII в. вооружение постепенно видоизменялось: стали защищать запястья, кисти и ступни посредством железных пластин на шарнирах, в то время как старый конический шишак с наносником сменили на глубокий шлем, закрывавший всю голову, оставлявший смотровую щель и отверстия на уровне носа и рта, чтобы можно было дышать; и только в конце XIII в. он превратился в остроконечный бацинет с поднимающимся забралом.

Наконец, при случае, чтобы защитить себя от холода, на правое плечо, но так, чтобы оставить правую руку свободной, надевали широкий плащ, и на Востоке рыцари взяли за правило, чтобы избежать солнечных лучей, покрывать шлем своеобразной вуалью, «volet», которые на печатях изображены развевающимися на ветру. Все это придавало рыцарю величественный вид — в чем мы можем убедиться, посмотрев на скульптуру рыцаря в бамбергском кафедральном соборе. Пехотинец же облачался в «железный шишак», легкие доспехи, в основном кожаные, и носил простой щит, меч и чаще всего, лук.