Крёстный тесть - [19]

Не обрадовали его и мои с Даригой инвестиции в медиа–бизнес.

Я же понимал, что для меня это единственная возможность противостоять курсу, который все откровеннее брало правительство — на полное сворачивание демократических институтов, на отказ от европейского пути развития и переход от авторитарного правления к откровенной диктатуре. Да, в этом был и мой личный интерес: я также понимал, что доступ к средствам массовой информации дает мне последнюю защиту от моего сиятельного родственника.

До 2004 года наш медиа–бизнес был убыточным. Затем стал покрывать затраты и лишь в последние 2 года начал приносить прибыль.

Не будь я на виду, меня бы съели уже давно и тихо, особенно после 2001 года. Но поскольку я имел прямой выход к публике, устроить людоедский ритуальный ужин с моей головой было не так просто.

Однако, дело не только в этом. Правительство чувствует себя спокойнее, когда работает в полной тишине, когда его действия никем не оглашаются и не комментируются. В таком случае ошибки, а тем более преступления, останутся незамеченными и безнаказанными. Судов, прокуратуры и депутатских запросов можно не опасаться: эти ветви власти давно уже находятся под тотальным контролем. Проблемы может создать только независимая пресса.

В феврале 2006 года, после убийства Алтынбека Сар–сенбаева, в Астане царила настоящая истерика, грани–чаящая с паникой. Мне звонил руководитель администрации Адильбек Джаксыбеков и требовал, чтобы журналисты из частного холдинга «Алма — Медиа» и телеканала «КТК» немедленно замолчали. Я советовал ему обратиться в редакцию, куда он, разумеется, не звонил, потому что знал, куда его пошлют. Он сказал, что будет докладывать «Шефу».

Когда газета «Караван» начала открыто освещать расследование над подозреваемыми в политическом убийстве Сарсенбаева, Назарбаев и его подельники были в прямом смысле, в шоке. На скамье подсудимых сидели исполнители — бойцы, офицеры из антитеррористического специального подразделения «Арыстан» КНБ, попавшиеся случайно на собственной глупости — и никто не знал, какие подробности могут всплыть в ходе судебного процесса, который никак не получалось сделать закрытым из–за большого внимания международных СМИ.

Ожидание очередного номера «Каравана» и выпуска программы «Портрет недели» на телеканале КТК измотало нервы не только прокурорам. Терпение иссякло и у президента. В июне 2006‑го он пригласил меня на долгую беседу к себе домой в частную фешенебельную резиденцию, буквально в 200‑х метрах от «Ак — Орды» на берегу реки Ишим, и открыто потребовал, чтобы я передал ему все свои медийные активы, причем бесплатно.

Я отказался. Возможно, это был первый случай за последние полтора десятилетия, когда президент услышал слово «нет». Любви ко мне этот разговор ему не прибавил.

Надо признать, что мы с Даригой были не единственными, кто подогревал раздражение Нурсултана Абише–вича к его первой семье. Масла в этот тлеющий огонь умела добавить и супруга президента Сара Алпысовна. Это исключительно благодаря ей страна до сих пор не обросла золотыми бюстами и гигантскими портретами первого президента.

«Ты как хочешь, а я этого не потерплю- нам не нужен культ личности как в Туркмении», — говорила она на семейных застольях. У моего тестя недовольно вытягивалось лицо, но пойти против воли жены он не решался.

Очевидно, отчаявшись исправить свою первую семью, Нурсултан Назарбаев решил завести себе новую.

Конечно, президенту как никому сложно повстречать простую женщину, которая полюбит его за то, какой он ммечательный человек, а не за власть и деньги. Но нашему лидеру повезло — на борту своего самолета он познакомился с очаровательной казахской Памелой Андерсон, бортпроводницей Гульнарой Ракишевой. В 1996 году, когда отношения бортпроводницы и главы государства (или особенно тесными, Гульнаре исполнилось 26 лет.

Я на их встречах не присутствовал, поэтому ограничусь юлько общеизвестной — в узких кругах — и достоверной информацией. С момента переезда в Астану президент начал жить на два дома. Было забавно видеть, как он отправляется к своей токал (молодой жене) полным кортежем с мигалками — и при этом рассчитывает сохранить эту связь в строжайшей тайне. Потом Служба охраны президента стала менять номера, но куда спрячешь бронированный кортеж черных джипов «Сабурбан».

Вся президентская рать дожидалась на улице, пока Хозяин коротал вечер в обществе молодой хозяйки. Впрочем, вскоре общество стало прирастать — в 2000‑м году на свет появилась первая дочь, а спустя два года родилась вторая. Так, в 2002 году президент Назарбаев стал отцом уже пяти дочерей.

Разумеется, Гульнаре больше не приходилось исполнять обязанности стюардессы, она стала Вице президентом авиакомпании «Эйр Астана». Но у ее собственного отца работы резко прибавилось: он тихо служил в Семипалатинском военном гарнизоне, где отвечал за хозяйство, как вдруг фортуна возносит пожилого полковника на пост заместителя министра обороны по тыловому обеспечению. Он даже обзавелся генеральскими погонами из рук «Жениха» дочери.

Конечно, наш президент не первый в истории политик, который вел двойную жизнь. Франсуа Миттеран, например, держал в Елисейском дворце сразу две семьи — одну официально, вторую тайно. О незаконнорожденной дочери Маза–рин Франция узнала уже после смерти бывшего президента и была сильно возмущена: если политик не говорил правды о своей личной жизни, то в чем еще он обманывал свой народ? Нация обычно чувствует себя спокойнее, когда ею управляет человек с более высокой моралью.