Крестный путь России - [38]

И творческая интеллигенция - самая горькая часть российского общества, несамостоятельная в своих взглядах, неустоявшаяся в морально-нравственных критериях, скорее склонная к сервильности власти, чем к естественной для нее роли полного достоинства оппонента, - ожидала, встав на задние лапки, своего кусочка сахара за исполненное цирковое представление в виде публичного сжигания своих партийных билетов.

Рядом с этими социальными группами стояли и преступные группировки, состоявшие из обыкновенных уголовников, которые существовали во все времена государства российского, но при советской власти пробавлявшихся мелкими грабежами. Добытых ими средств хватало на малиновую жизнь, но недостаточно было для приобретения частной собственности. С началом перестроечных реформ перед вчерашними урками открылись бескрайние горизонты. Появились "группировки": "солнцевские", "долгопрудненские", "люберецкие". Это в Москве. А сколько их высыпало на поверхность в провинции? Это ведь из них вышел Анатолий Быков, алюминиевый король Красноярска, с которым годами не могла справиться российская подслеповатая Фемида.

Вот из этих людей предстояло создать в короткий срок, в историческое мгновение, новый класс собственников. Если пользоваться старой терминологией класс буржуазии, которой не было в России в течение последних 70 с лишним лет.

Работа по подготовке новой приватизационной политики велась в бешеном темпе. 29 декабря 1991 г. Б. Ельцин подписал указ, утвердивший "Основные положения программы приватизации государственных и муниципальных предприятий на 1992 год". Под разными предлогами новые управленцы старались ограничить число предприятий, которые могли попасть в руки ненавистного им директорского корпуса и стоявших за ним рабочих коллективов. Началась долгая волокита с разделением государственной собственности на федеральную, муниципальную и ту, что оставалась в ведении субъектов Федерации. А тем временем шла подковерная борьба за определение основного русла приватизации. Если суммировать все многоходовые комбинации двух основных политических и экономических сил страны, одну из которых представляли президент Б. Ельцин, его правительство с ключевым звеном в виде ведомства А. Чубайса и иностранных советников (все вместе они отражали интересы новой нарождающейся российской буржуазии), а другую потерявшие политическую власть, но еще сильные в экономике остатки партийно-профсоюзной элиты, директорский корпус и трудовые коллективы, пользовавшиеся поддержкой Верховного Совета Российской Федерации, то картина сведется к следующему: правительство стремилось к максимально быстрому разгосударствлению экономики, к полной обезличке приватизационных документов (чеков), к максимальному ограничению прав директорского корпуса и рабочих коллективов на приобретение в частную или коммерческую собственность своих предприятий, свободный, ничем не ограниченный доступ к аукционам любых заявителей (без проверки источников имеющихся у них средств). Так уж получилось, что Верховный Совет стал выразителем взглядов политической и экономической оппозиции, так как его депутаты, безусловно, были теснее связаны с прежней советской системой, при которой и проходили выборы его состава, с реальными производителями. Как народные избранники они не могли игнорировать и настроения широких масс. Правительство же проламывало свою линию, опираясь на имевшуюся у него политическую власть и на безусловную поддержку со стороны Запада. Таким образом борьба за огромную тушу социалистического кита, бросившегося на сушу и покончившего с собой, приобрела в политическом контуре форму противостояния между Верховным Советом и президентом России и его правительством.

Любые предложения, так или иначе ущемлявшие свободу доступа к приватизируемому имуществу, для новых русских (так просто удобнее называть конгломерат пришедших к власти групп и слоев, жаждавших оформиться как новый социальный класс) отметались. Так были похоронены предложения о проставке в паспортах граждан специального штампа, который бы свидетельствовал о реально совершенной им покупке части общенародного достояния. Даже не рассматривался серьезно чешский опыт, при котором приватизационные чеки могли обмениваться только на реальные акции предприятий. Равным образом была отброшена идея об именных приватизационных чеках, срок действия которых не имел бы временных ограничений, ибо в этом случае владелец - рядовой гражданин имел бы возможность сориентироваться в новой ситуации и выбрать наиболее правильное для себя решение.

В результате в августе 1992 г. Б. Ельцин подписал указ о введении в России системы приватизационных чеков, открывавшей двери настежь для кавалерийской атаки на бывшую социалистическую собственность. В соответствии с указом каждый гражданин России (независимо от возраста) получал безымянный приватизационный чек с номинальной стоимостью в 10 тыс. рублей, именно в такую сумму произвольно была оценена доля каждого гражданина в общенациональном достоянии страны. А. Чубайс не был бы Чубайсом, если бы не взял с каждого гражданина по 25 рублей за этот клочок бумаги под видом платы за изготовление и доставку. В прессе была развернута (особенно по телевидению) интенсивная кампания, убеждавшая население в чрезвычайной выгодности этих самых бумажек, сам Анатолий Борисович неоднократно появлялся в эфире и вдохновенно рисовал "светлое будущее" ваучере держателей. На память грядущим поколениям останутся его уверения, что за каждый ваучер граждане могут со временем получить две автомашины "Волга". В оплате рекламного времени использовались и средства, предоставленные правительством США через известных подельников А. Чубайса. Машина великого обмана завертелась. Людям растолковывали, что они теперь стали собственниками, могут свои ваучеры вложить в ходе чековых аукционов в акции предприятий, стать пайщиками создаваемых чековых инвестиционных фондов, продать ваучер по рыночной стоимости... Забыли только сказать, что за безликий листочек плохо пропечатанной бумаги человек практически отказывается от своего права на долю общественного богатства, ибо никаких практических путей материализации ваучера у него не было.