Крестный отец - [3]

В этот великий день — день свадьбы его дочери, дон Корлеоне стоял на пороге своего дома в Лонг-Бич и встречал гостей, каждого из которых он знал и каждый из которых был ему предан. Многие из них были обязаны своим успехом в жизни дону Корлеоне и позволяли себе звать его «крестным отцом»; даже слуги на свадьбе были его друзьями. Его старым другом был и бармен, который в качестве подарка обеспечил пиршество напитками. Подаваемая на складные столики еда была приготовлена женой дона Корлеоне и ее подругами, а дорожки в саду и клумбы были разукрашены подругами ее дочери — невесты.

Всех — бедных и богатых, сильных и слабых — дон Корлеоне принимает с одинаковым почетом. Он никого не обижает. Таков уж его характер. Гости так громко выражают восторг при виде дона Корлеоне, что сторонний наблюдатель мог бы подумать, что счастливый жених — сам дон Корлеоне.

Вместе с ним у двери стояли трое его сыновей. На старшего, Сантино, которого все, кроме отца, зовут Сонни, старые итальянцы смотрят косо; молодые взирают на него с обожанием. Сонни был слишком высок для первого поколения итальянских эмигрантов, а огромная шевелюра делала его еще выше. У него было лицо купидона с довольно красивыми чертами, но толстые и чувственные дугообразные губы и ямка на подбородке создавали впечатление чего-то непристойного. Он был силен, как бык, и к тому же он был так щедро одарен природой, что его жена (все это знали) боялась первой брачной ночи, как еретики инквизиции. Шепотом поговаривали, что во время посещения им в молодости злачных мест, даже самые искушенные в своем деле проститутки требовали после тщательного изучения его естества двойной оплаты.

Здесь на свадьбе, несколько молодых широкозадых дам с глазами, полными вожделения, следили за Сонни, но они напрасно тратили время. У Сонни Корлеоне, несмотря на присутствие его жены и троих детей, были сегодня планы относительно подружки сестры, Люси Манчини. Молодая девушка сидела в своем розовом платье и венком на блестящих черных волосах за столиком в саду. Всю неделю во время репетиций свадьбы она флиртовала с Сонни, а утром даже пожала ему руку во время молитвы. Для девушки это немало.

Ее не волновало, что он никогда не станет таким великим человеком, как его отец. Сонни Корлеоне — сильный и смелый человек, а сердце у него такое же большое и щедрое, как и член. У него буйный темперамент, и это не раз заставляло его совершать ошибки. Он часто помогал отцу в делах, но многие сомневались, сумеет ли Сонни стать достойным его наследником.

Второй сын, Фредерико, которого обычно звали Фред или Фредо, был парнем, какого мечтал бы иметь сыном каждый итальянец. Исполнительный, преданный, всегда готовый услужить отцу, он в тридцать лет жил с родителями. Это был невысокий, крепко сложенный человек, со свойственной его семье головой купидона, с некрасивой копной курчавых волос над круглым лицом. Губы у Фреда не были столь чувственны, как у его брата, но зато казались высеченными из гранита. Он часто впадал в депрессию, и в то же время всегда был опорой отца; никогда не перечил ему и никогда не огорчал отца скандальными историями с женщинами. Несмотря на все достоинства, у Фредо не было того обаяния и той звериной силы, без которых не может обойтись ни один руководитель, и он тоже не собирался унаследовать семейное дело.

Третий сын, Майкл, не стоял вместе с отцом и братьями, а сидел за столиком в самом безлюдном уголке сада.

Майкл Корлеоне был самым молодым из сыновей дона и единственным, кто осмелился пойти против воли этого великого человека. Лицом он не походил на братьев, и черные, как смоль, волосы были скорее прямые, нежели курчавые. Его смуглая, оливкового цвета кожа, была удивительно красива и больше шла девушке. У него был добрый и нежный взгляд. В свое время отца даже беспокоила излишняя женственность младшего из его сыновей. В семнадцать лет Майкл Корлеоне успешно выдержал, однако, испытание на мужественность.

Теперь Майкл уселся в наиболее удаленном уголке сада, демонстрируя как бы свою непричастность к взглядам отца и семьи. Рядом с ним сидела американка, про которую все слышали, но которую до сегодняшнего дня никто не видел. Она не произвела на семью Корлеоне особого впечатления. Слишком худая, слишком светлая, черты лица слишком острые и в них чувствовался слишком большой для женщины ум. Она вела себя слишком свободно для девушки. Ее имя тоже было чужим для итальянского уха: Кей Адамс. Скажи она, что ее предки поселились в Америке двести лет назад и что ее имя — обычное для Америки, они просто бы пожали плечами.

Гости заметили, что дон не уделял особого внимания младшему сыну. До войны Майкл был его любимым сыном, и все думали, что именно он в надлежащий момент возьмет в руки управление семейным делом. Он унаследовал спокойную силу отца и врожденную способность внушать людям уважение. Как только вспыхнула вторая мировая война, Майкл Корлеоне записался добровольцем в военно-морской флот, и тем самым пошел против воли отца.

У дона не было никакого желания позволить младшему из своих сыновей погибнуть за совершенно чуждую ему державу. Врачам была дана крупная взятка. Но Майклу был 21 год, и ничего нельзя было сделать без его содействия и против его желания. Он пошел на фронт и воевал на Тихом океане. Он дослужился до звания капитана и получил много наград. В 1944 году его фотографию поместил журнал «Лайф». Друг показал журнал дону (члены семьи не осмелились этого сделать), тот презрительно шмыгнул носом и сказал: