Крестные дети - [15]
Чарли и Джеми прибыли в школу в один и тот же день, всего месяц спустя после французских каникул. Получилось так, что их поселили в одном дортуаре, и они очень быстро стали близкими друзьями. За последующие два года, пока они переезжали на новые места — в «Гибралтар», «Тристан-да-Куна», «Басутоленд», «Гондурас» (в «Бродли-Корт» все дортуары назывались в честь британских колоний), — они стали неразлучны.
Трудно было найти двух менее похожих мальчиков. Пятнадцать поколений близкородственных браков, свершавшихся в холодных замках Шотландии, обеспечили Чарли врожденное чувство превосходства над всеми окружающими.
Он смотрел на учителей сверху вниз, чем немало раздражал их; во всех педагогических отчетах неоднократно появлялось слово «высокомерие» и высказывалась мысль о том, что «Криф мог бы лучше успевать, если бы не считал обучение чем-то недостойным своего внимания». Единственным предметом, к которому он проявлял интерес, стала история. К всеобщему изумлению, он получил приз на школьной исторической олимпиаде за сочинение о том, как Джеймс IV покорял северные земли при содействии тридцати старейших и известнейших шотландских семей, среди которых были Крифы и Аброты, и про знаменитую бойню при Флоден-Филд. Прочие науки Чарли воспринимал без энтузиазма. Он постоянно казался нездоровым, чему способствовал, в частности, болезненно-желтый цвет его кожи. Первые одиннадцать лет своей жизни он безвыездно (если не считать каникул у Маркуса Брэнда) провел под хмурыми небесами Ангуса. Его волосы завивались в густые кудри, и он мыл их два раза в семестр зеленым медицинским мылом, которое лежало на верхней полке в общей душевой.
Ярким контрастом высокому кудрявому Чарли Крифу служил невысокий привлекательный Джеми Темпл, загорелый, с шаловливыми зелеными глазами. Несмотря на то что он служил источником куда большего числа неприятностей, чем Чарли, преподаватели симпатизировали ему. Увидев его улыбку, окружающие непременно тоже начинали улыбаться. Попав в беду, что с ним случалось довольно часто, Джеми всегда с легкостью использовал свое природное обаяние, и учителя прощали его, даже если не верили ни одному его слову. Джеми ходил загорелым даже зимой, потому что Темплы взяли за правило встречать Пасху в Куршавеле, а Рождество — на Карибах.
В судьбах мальчиков были и другие различия. Крифы, которые жили далеко на севере, могли оплатить дорогу из Арднейсага до «Бродли-Корт» лишь один раз в год. По воскресеньям, когда к ученикам приезжали родители, Чарли оставался один. К счастью, Темплы с радостью брали его с собой в путешествия по окрестным ресторанам.
Дружба Крифа и Темпла многим казалась странной. Никто не мог понять, почему Джеми так много времени тратит на Чарли, при том что у него полно друзей всех возрастов. Он очень легко располагал к себе новых людей, это не стоило ему ровным счетом никаких усилий. Сидеть рядом с Джеми на уроке или играть с ним в одной команде значило стать его другом. Если бы кто-нибудь попросил учеников «Бродли-Корт» составить список десятерых своих лучших друзей, то имя Темпла-младшего было бы одним из самых часто упоминаемых, тогда как о Крифе, скорее всего, никто и не вспомнил бы. Дело вовсе не в том, что Чарли был совсем неинтересным ребенком, просто он производил впечатление равнодушного ко всему мальчика, и люди этого побаивались.
Они часто вспоминали каникулы на Кап-Фера. Джеми любил изображать Клеменс. Он обматывал накидку вокруг пояса, как юбку, подкладывал за рубашку носки, скатанные в клубок, и говорил с забавным французским акцентом: «И так, как тебе нравится роль отца, Маркус?» Чарли был уверен, что Стюарт Болтон был простым мошенником. «Держу пари, — говорил он, — Стюарт вовсе не тащился за катером на брюхе. Это просто невозможно. Он придумал все, чтобы похвастаться». Но больше всех доставалось несчастной нервной, толстой американке Абигейль. Мэри почти не вспоминали, а вот Сэффрон оставила о себе очень приятные воспоминания. Во всяком случае, у Джеми:
— Сэффрон очень сексуальная. Я люблю блондинок.
— Мне так не кажется.
— Да уж посексуальнее твоих сестренок. Их будущие мужья женятся на самках орангутанга.
Чарли рассмеялся. Шутить про его сестер, Мэри Джейн и Аннабель, разрешалось.
На уроках мальчики сидели за соседними партами. Несмотря на полное невнимание ко всему, что происходило на уроке, Джеми быстро соображал и всегда одним из первых сдавал экзамены. На контрольных чаще всего Чарли списывал у Джеми, а не наоборот. Чарли никогда не приходил на экзамен без аккуратных шпаргалок в рукаве или под язычком ботинок. Он переписывал даты правления королей и королев Англии и названия книг Ветхого Завета на промокашку, которую после экзамена разжевывал до однородной массы.
Режим дня в «Бродли-Корт» был настолько плотным, что у детей почти не оставалось свободного времени. Арчи Трампер — бессменный директор и хозяин пансионата со времен Второй мировой войны — пользовался репутацией педагога классической школы и наставника гениев. Он старался всячески поддерживать эту репутацию и поэтому всегда нанимал наихудших учителей.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Книги, написанные женщинами, вроде «Дневника Бриджит Джонс» или «Секса в большом городе», не учитывают одну деталь: на каждую женщину, стонущую о своем весе, одиночестве, возрасте или отсутствии оргазма, приходится по крайней мере один мужчина, озабоченный теми же проблемами. Причем ему приходится хуже, поскольку единственный способ справиться с депрессией, известный мужчинам, — это напиться и сходить на футбольный матч. Согласитесь, не столь привлекательно, как наполнить жизнь походами в парикмахерскую, солярий, массажный салон и магазины.Известный британский писатель Дуги Бримсон решил рассказать, насколько сложной может быть жизнь одинокого мужчины.