Крестная мать - [12]

– Не имею ни малейшего намерения отрицать существование мафии. Я росла, как вы правильно сказали, в семье Фрэнка Лателлы – это общеизвестный факт, было бы нелепо оспаривать это. Но разве это преступление? Коррупция, наводняющая город, взятки, которые берут государственные служащие, подкуп полицейских – вот это преступления. Преступления – наркобизнес, рэкет и проституция. Но что преступного вы видите в том, что человек, приехавший с итальянского острова, становится кем-то в такой большой стране, как Америка?

До сих пор Нэнси удавалось направлять беседу в нужное ей русло, но безошибочный инстинкт подсказывал, что рано трубить победу. Пресса уже муссировала предположение о ее связи с мафией, это делалось и в отношении других политических деятелей и людей искусства. Она столкнулась с этим во время избирательной кампании, когда была депутатом от Куинс. У Нэнси было достаточно здравого смысла, чтобы не отрицать широко известные факты своей биографии. Но никто и никогда не смог бы представить доказательства ее участия в делах мафии или хотя бы попустительства.

Журналистка поставила кофейную чашечку на блюдце и, наклонившись вперед, подняла глаза на хозяйку дома. В этом взгляде таилась угроза.

– А убийство – не преступление? – поинтересовалась она медоточивым голосом. – Говорят, на вашей совести жизни двух мужчин, – резко бросила она. – В возрасте восемнадцати лет вы застрелили своего любовника. Он был ирландским киллером, работавшим на Фрэнка Лателлу. Шон Мак-Лири, так его звали. Тогда вы еще были Нэнси Пертиначе. Припоминаете, адвокат Карр? Это убийство благодаря показаниям некоторых свидетелей осталось в архивах как всего лишь дорожное происшествие. Хотелось бы услышать ваш рассказ.

На лице Нэнси застыла непроницаемая маска.

– Мой информатор также утверждает, что отец вашего сына Шона – убитый вами любовник. Хосе Висенте Доминичи, за которого вы вышли замуж после смерти любовника, усыновил ребенка. Шон Доминичи, ведь так зовут вашего сына? – Натали Гудмен смотрела торжествующе.

Нэнси сохраняла невозмутимость.

– Пока вы решаете, что ответить, я могла бы продолжить… Итак, мой источник также располагает сведениями, что вы убили любовника вашей матери – Тони Кроче, ее двоюродного брата, который эмигрировал в Америку раньше вас. Вы были девочкой, когда у вас на глазах застрелили вашего отца. Кажется, насильственная смерть – удел многих членов вашей семьи. После истории с Тони Кроче вы всей семьей вернулись на Сицилию. Там застрелили вашу мать. Госпожа Карр, вы подтверждаете все это или нет? – бесстрастно отчеканила каждое слово Натали Гудмен.

Голос, чеканящий жестокие обвинения, доносился до Нэнси словно издалека. Ее охватило паническое смятение, но в лице ее по-прежнему была уверенность – Нэнси отлично владела собой.

На секунду ей показалось, что комната пошла кругом и образовала засасывающую вниз воронку. Мощные жернова словно перемалывали и Нэнси, и Шона, и Тони, и ее мать – всех этих призраков прошлого, потревоженных журналисткой. Нэнси снова услышала выстрел и увидела, как взорвалась, словно тыква, голова Тони Кроче. Вопль матери острой болью отозвался в ушах. Нэнси снова почувствовала на губах тепло губ Шона, вкус его крови. Услышала словно со стороны свой голос, когда она шептала ему в слезах: «Шон, любовь моя, не покидай меня, ты мне нужен». Душераздирающий крик рвался у Нэнси из глубины души, но Натали Гудмен не могла слышать его.

– Ну что, госпожа Карр, подготовили свой захватывающий рассказ? А может быть, дадите опровержение? – неумолимо вопрошал голос журналистки.

Нэнси молча поднялась с кресла и приблизилась к журналистке. Натали почувствовала себя неуютно.

– На этом, мисс, наша беседа закончена, – сказала Нэнси ровным, будничным голосом.

– Вы понимаете, что я могу написать о вас разоблачительную статью? – нанесла последний удар гостья, поспешно собирая свои вещи.

– Вы вольны писать, что вам вздумается, но надеюсь, вы понимаете, к чему это может привести.

Нэнси нажала кнопку под крышкой письменного стола, появился секретарь.

– Мисс Гудмен уходит, проводите ее, пожалуйста.

Натали Гудмен спрятала диктофон в сумочку и последовала за секретарем. Она ожидала опровержения, объяснений, скандала и криков, наконец. А ее окончательно и бесповоротно выставили.

Нэнси смотрела, как журналистка уходит, но не видела ее. Гудмен больше не существовала для нее. Только сама интервьюерша знала, что она еще жива.

Глава 5

Когда зазвонил телефон, сумеречные тени уже окутали кабинет. Нэнси обнаружила, что разорвала в клочки свой батистовый платок. Это – мера ее внутреннего напряжения, ее разрядка, помогающая прийти в себя. Нэнси сняла трубку.

– Звонит мистер Карр, – сообщил Лу, секретарь.

– Соедините, – вздохнула она, все еще сосредоточенная и напряженная. Послышался едва различимый щелчок, затем уверенный чистый голос Тейлора:

– Как прошло интервью? Нэнси на мгновение растерялась.

– Прекрасно.

– Не так страшен черт, как его малюют? – облегченно сказал Тейлор.

– Журналистка – очаровательное существо, – продолжала врать Нэнси. Незачем впутывать Тейлора в свои дела. Это не в ее правилах.