Крестная мать - [7]

— Не хочу, — хмелея, подтвердил Жорка, новоиспеченный Бизон.

— Ну вот, я так и понял. — Феликс еще плеснул в рюмки. — Я и сам ведь в прошлом влачил. Верил в какие-то дурацкие идеи, партбилет даже носил. Ха-ха! Вспомнить смешно. А носил же, мудак, на собраниях чего-то говорил, взносы платил. От себя, от семьи отрывал, а платил. Тьфу, идиот!

— А ты чем при коммунизме занимался? — поинтересовался Жорка.

— Чем… — Шеф сменил улыбку: теперь на его губах появилось нечто вроде брезгливости. — В райисполкоме сидел, при Советах. Коммунальной службой заведовал. Говно в домах у начальников чистил, трубы там разные менял, рядовых советских обывателей обслуживал. Все шишки на меня сыпались. Это же самая распоследняя служба… Да ты пей, пей! У меня еще есть. А потом ты сам знаешь что произошло. Перестройка, кооперативы, свободы всякие… Я в коммерцию тут же подался. Нет ничего выгодней торговли, ты это должен знать. Ну вот. Начал с малого. Кое-какой капитал имелся. Я его крутанул на товарах — купил, продал — ларек заимел. Потом еще два. Теперь магазины имею, люди у меня работают. Ну, а ваша бригада «ух!» Машины — выгодный бизнес. Ты, Жора, держись за меня, не пожалеешь. Парней расспроси, они обо мне ничего плохого не скажут.

— Да мне уже Игорь сказал.

— Ну вот. Пацан этот полгода у меня, а приоделся, в еде-питье себе не отказывает, матери помогает… Машину мы тебе купим, не сомневайся. Какую хочешь?

— «Мерса». — Бизон решил бить по-крупному. И все же от волнения проглотил комок в горле — вдруг перебрал?! Как еще отнесется новый шеф к таким запросам?

— Ну, «мерс», так «мерс», одобряю. — Феликс говорил вполне спокойно. — Поработаешь, станешь, думаю, бугром[3], за тобой парни пойдут… Ладно, хватит на сегодня, — он убрал бутылку. — Мне еще поработать надо. А ты езжай, отдохни, еще разок все крепко обдумай. Опыт свой прошлый надо учесть. Мои парни машины если берут, то их никто не видит. Понял?.. Сейчас тебя Игорек отвезет домой.

— Да я и сам могу. Троллейбусная остановка напротив.

— Конечно, можешь и на троллейбусе, — согласился Феликс. — Но ты же сам решил выбиваться из плебейства. Так что привыкай к комфорту. Кстати, и «кадиллак» мой посмотришь. Немного сцепление «ведет» или с коробкой что-то. Гляньте там с Игорьком. И вообще, в «тачке» прокатись. Не машина — мечта! Там и кондиционер, и бар, и телефон. Все на уровне, что и у тебя должно быть. Действуй, Жоржик!

Феликс поднялся, встал и Бизон, допивая коньяк, — жалко было оставлять. Несмотря на демократическое поведение шефа, он все-таки чувствовал дистанцию и без всякого напряжения держал ее. Шеф есть шеф, надо это всегда помнить и вести себя соответственно.

Они тепло распрощались, и Игорек повез Жорку в гараж, где новые друзья вдвоем быстро устранили неисправность. С Игорем Жорка тоже вел себя осторожно: парень этот, как ему показалось, был себе на уме. Да и шофер Дерикота, передаст, наверное, ему все, что он, Жорка, скажет. Поэтому он и хвалил Феликса, его «кадиллак» — откуда только взялось красноречие?!

А дома его — захмелевшего, с приподнятым настроением, обрадованного заманчивой перспективой, — ждала резиновая Берта. Он сам выбрал ее в магазине, в секс-шопе, разместившемся в бывшей обувной мастерской у центрального рынка — эту пухленькую и нежную «немочку». В магазине были и «американки», и «шведки», и «польки». Но он взял «немку» — может, потому, что груди у нее были больше, чем у других, а, может, нарисованные глаза небесно-голубого цвета сразу же завладели его вниманием, потребовали: «Купи меня! Не пожалеешь!» И он в самом деле не пожалел — Берта, эта безмолвная резиновая кукла, доставляла ему много приятных часов, скрашивала холостяцкую жизнь. Конечно, Жорка развлекался иногда и с настоящими «герлами», и денег на них не было жалко, но почему-то Берту он полюбил больше всех остальных, мечтая, что со временем он купит еще и «польку», и «шведку». Читал где-то, что шведки очень искусны в любви…

«Польку» и «шведку» Бизон купил через пару месяцев работы у Феликса — денег из Польши они привезли более чем достаточно: сначала угнали из Кракова чей-то новенький серебристый «форд», потом, вернувшись в Варшаву, занялись рутинным рэкетом. Шеф оказался хорошим физиономистом: с Бизоном работа у группы пошла как по маслу. Стоило ему напустить на себя даже подобие гнева, неудовольствия, как бедный челнок трясущимися руками лез в карман и отдавал все, что от него требовали. Конечно, ни у кого из соотечественников-россиян, промышляющих челночным способом, и тени сомнения не возникало, что этот звероподобный рэкетир с проваленным носом и оскаленной пастью ни секунды не станет раздумывать, пырнет ножом или выстрелит из пистолета. А то и придушит в одно мгновение своими волосатыми обезьяньими руками. Бог с ними, с деньгами, жизнь дороже.

А Вадик и Серега, сопровождающие Бизона, только посмеивались, подсчитывая выручку — рыба сама шла в сети. Чего же от нее отказываться? Мало ли у кого слабые нервы, на это и рассчитано, тут шеф оказался на высоте.

Посмеивался и сам Бизон, потихоньку набивая собственную кубышку. Работенка, действительно, оказалась более приятная, чем у судебно-медицинских экспертов. Правда, риск во всех этих зарубежных вояжах был, и кое-кого из российских парней польская полиция за рэкетирство и торговлю сомнительными вещами замела, но группу Бизона судьба пока миловала.