Крестная мать - [17]

Почему-то последнее предположение больше всего стегануло по нервам. Татьяна живо представила себе какого-то пожилого человека, обязательно пьяного, потерявшего контроль и потому оказавшегося под колесами их «жигуленка», возмущенную толпу зевак, собравшуюся вокруг, бесстрастных и привыкших ко всему инспекторов ГАИ, Алексея — испуганно-растерянного, что-то безуспешно пытающегося объяснить этим инспекторам. Конечно, скорее всего, Алексей наехал на кого-нибудь, потому и задержался. Он ведь нынче, так же как и она, Татьяна, был не в себе, едва не столкнулся с той «Волгой», когда они выезжали с кладбища. Это она виновата, Татьяна: надо было поторопиться, уехать с кладбища засветло, пораньше. Но как уедешь, если нет сил оторваться от родного теперь холмика земли, от фотографии сына на могиле. Сама бы легла вместо него, только бы он жил, ее кровинуш-ка, ее ненаглядный, ее единственный!

В полночь Татьяна не выдержала, позвонила в милицию, в ГАИ. Дежурный на другом конце провода казенным голосом ответил:

— Никаких сведений о дорожных происшествиях за последние четыре часа не поступало. Да что вы так переживаете, гражданка? Найдется ваш муж, никуда не денется. Не иначе, в гараже сидит, водку пьет с соседями. Приедет, не волнуйтесь.

— Да он не пьет у меня, тем более по ночам в гараже, — слабо возражала Татьяна, но дежурный не стал ее больше слушать, положил трубку.

Еще через час она позвонила в «скорую», потом в морг. Алексея нигде не было.

В пять утра Татьяна стала собираться в гараж. Оделась потеплее (утро поднималось холодное, ветреное), нашла в столе Алексея запасные ключи, на всякий случай оставила на кухне, на холодильнике, записку:

«Леша! Я схожу с ума. Где ты есть?

Поехала в гараж.

Татьяна».

Ей повезло с такси — взяла машину почти возле дома. Сказала позевывающему шоферу, куда ехать, и он помчал ее по пустынным, непривычно безлюдным улицам. Она давно, с молодых лет, не видела утреннего, спящего города, и это безлюдье как-то нехорошо подействовало на нее — предчувствие беды сжало сердце.

— Куда так рано? — вежливо поинтересовался водитель, внимательно поглядывающий на встревоженное и бледное лицо пассажирки. — Случилось что?

— Случилось.

Она коротко рассказала о своем несчастье.

Таксист притормозил.

— Ты знаешь, в наше время все может быть, — сказал он серьезно. — Поехал в гараж и до сих пор нету… М-да. А какой он дорогой поехал, знаешь? Как он ездит?

— Обычно по окружной, через Юго-Запад. Так ближе. И гараж у нас в том районе, где памятник танкистам, знаете?

Шофер по годам был старше Татьяны, и она не решилась называть его на «ты».

— Как не знать! — Он спросил прямо: — Денег не жалко?

— О чем вы спрашиваете?! Месяца еще не прошло, как сына похоронили, десять дней сегодня, теперь вот с мужем что-то случилось. Я поняла, езжайте по окружной дороге, посмотрим.

Они вернулись почти из центра города на окружную дорогу, поехали не спеша, вглядываясь в грязные сосенки по обеим сторонам — не стоит ли зеленый «жигуленок» где-нибудь? Колесо отвалилось, или там, рулевая тяга, мотор заглох. Мало ли!

Кюветов вдоль шоссе не было, опрокинуться некуда, обочины сухие — что может случиться? В такую рань машин было мало, прогудел лишь встречный грузовик с высоким, трепыхающимся на ветру тентом и зажженными, видно, с ночи, фарами, да замызганная «Таврия» с курскими номерами, и все.

Так они миновали большой кусок окружной дороги, перекресток с желтой «мигалкой», на котором заканчивалась одна из городских улиц, проехали по путепроводу над ржавой железнодорожной веткой, снова оказались на окраине Придонска и через пять минут подъехали к запертым железным воротам гаражного кооператива с лихим названием «Вихрь».

Сторож — седой, в военной пятнистой куртке человек с красней повязкой на правом рукаве — хмуро выслушал Татьяну, сказал, что не помнит, кто именно заезжал вечером, машин тут сотни, шмыгают без конца взад-вперед, разве за всеми уследишь? Его дело проверить пропуска при выезде да закрыть ворота на ночь. Ночью они с напарником интересуются, конечно, кто выезжает, и даже номера машин записывают. А в половине девятого вечера — какие там пропуска-проверки. Тем более, что человек должен был заезжать.

Сторож был словоохотливым, рассказывал все подробно, да он и понимал, что зря женщина не примчится в гараж с другого конца города. Он пошел следом, ждал, пока она откроет замки, с любопытством и рождающейся на лице тревогой заглянул внутрь. Машины не было.

— М-да, хозяйка, что-то тут не так, — только и сказал сторож, почесывая короткими грубыми пальцами затылок. — Поехал в гараж и не доехал. Странно! А он у тебя не гулена, а? Может, бабенку какую по дороге прихватил да катается с ней в свое удовольствие, а ты с ума тут сходишь. У нас всякое бывало.

— Нет! — решительно и твердо сказала Татьяна, и сторож по интонации понял, что своим бестактным вопросом обидел женщину.

— Тогда в милицию иди, — посоветовал он. — Пусть ищут. Значит, стряслось чего-то. Просто так ничего не бывает — поехал и не доехал. Хм!

Сторож ушел, а Татьяна, чувствуя, как немеют руки, стояла посреди гаража, не зная, что делать дальше. Потом без сил опустилась на старый, обшарпанный стул у верстака, машинально взяла в руки какую-то железяку, повертела ею… Где Алексей? Что с ним случилось?