Крестики и нолики - [101]

После первой публикации к Мэлори часто обращались с просьбой снова напечатать «Око за око», и мы включаем рассказ в это издание.

Переверните страницу и познакомьтесь с новой главой из жизни Сеффи…

Око за око

Посвящается Нилу и Лиззи – с неизменной любовью!

Впервые опубликовано к Международному дню книги в 2003 году

Глава 1 Джуд

Было по-зимнему поздно, по-зимнему холодно, по-зимнему темно. Идеальная февральская ночь. Я оставил машину на первой передаче и бесшумно прокатился вперед пару десятков метров за беременной женщиной, которую выслеживал. Фары были выключены, и я нарочно не прибавлял оборотов двигателя. Только чуть-чуть жал на газ – ровно столько, чтобы машина катилась дальше. Осторожность не повредит. Даже если она обернется, я буду практически невидимкой благодаря тонированным окнам, но я не дожил бы до сегодняшнего дня, если бы рисковал. И не хотел, чтобы она догадалась, что ей сели на хвост. Рано еще.

Я глядел, как она грузно бредет по тротуару и с явным трудом тащит сумки с покупками. Ступала она тяжело и устало, плечи были ссутулены. Я глядел на нее, прищурясь. Персефона Мира Хэдли. Девица-Крест, которая ворвалась в жизнь нашей семьи, словно смерч, и оставила по себе одни руины.

Сеффи Хэдли. Девушка, которая в ответе за гибель моего брата Каллума Макгрегора.

Сеффи. Которая сегодня заплатит за все.

Око за око. Зуб за зуб. Жизнь за жизнь. Смерть за смерть. Вот так все просто. Вот так примитивно.

Я нажал нужную кнопку, и управляемое электроникой окно с моей стороны опустилось с еле слышным шорохом. В лицо мне пахнуло ночной прохладой – очень кстати. Холода я не боялся. Более того, чем холоднее, тем лучше. Я бы хотел, чтобы все вокруг заледенело и покрылось инеем в полном соответствии с моим настроением, с неутолимой жаждой мести. Я долгие месяцы ждал этого момента и твердо решил наслаждаться каждой секундой. Не помню, кто сказал, что месть – это блюдо, которое подают холодным, но он хорошо знал, о чем говорил. Наверняка был нулем. Я планировал все крайне терпеливо, но вот наконец настал момент, которого я ждал с того самого дня, когда умер мой брат.

Я смотрел, как Сеффи сворачивает ко входу в многоквартирный дом, знававший лучшие дни, но едва ли худшие. Она поднялась на четыре истертые каменные ступеньки, потом осторожно согнула колени – не спину – и поставила сумки на крыльцо, прислонив к ногам, чтобы не упали. Я оглядел обшарпанный фасад. Этот квартал, весь этот район считался белым. Крестов здесь было совсем мало, и они жили разобщенно – как правило, это были так называемые либералы и богема, а может, просто бедняки, которым не найти жилья в другом месте. Я в очередной раз удивился, почему Сеффи ютится в этих трущобах, а не осталась жить, как избалованная маленькая принцесса, в фамильном особняке в окружении фамильных акров. Причина могла быть только одна. Очевидно, мамаша с папашей выставили ее вон, когда узнали, что она беременна.

За что ей дали пинка под зад – за то, что забеременела, или за то, что забеременела от нуля? Нули с Крестами не путаются, иначе потом хлопот не оберешься. И уж точно не стоит этого допускать, если носишь фамилию Хэдли. Папаша Сеффи сумел выплыть после развода с ее мамашей и даже умудрился стать наиболее вероятным кандидатом на следующих всеобщих выборах как глава своей партии. И он сумел выплыть и пережить неизбежный после развода прыжок в политическую неизвестность только благодаря тому, что разыграл карту «мы или они».

Что он там говорил во время теледебатов?

«Все здравомыслящие жители нашей страны озабочены – и по праву – притоком нелегальных иммигрантов. (Тут на экране показывают шлюпку, набитую несчастными нулями и, похоже, готовую потонуть в любую секунду.) При всем желании, даже самом искреннем, мы не можем принять в нашу страну всех неимущих на свете. У нас нет ни места, ни ресурсов. Статистика преступности взмыла до небес. (На экране показывают нуля, отбивающегося от двух полицейских-Крестов, которые надевают на него наручники.) Очереди на государственное жилье все растут, а нелегальные иммигранты каким-то образом умудряются вклиниться в нее и заселиться первыми. Всему есть предел. Мы, правительство, готовы к решительным действиям с целью остановить наплыв… и та-та-та, и бу-бу-бу…»

В разжигании ненависти между нулями и Крестами эта речь не знала себе равных. Снимаю шляпу перед его спичрайтером. Идеальное сочетание возмущения и эмоциональной риторики. «Наплыв» нулей-нелегалов, озабоченность «здравомыслящих» граждан нашей страны, словом, древняя игра в «кто не с нами, тот против нас». Нет лучше средства разогнать кровь, чем хорошая доза расизма. Папаша Сеффи. Я ненавидел его почти так же, как саму Сеффи. Ненависть… До смешного мягкое слово. Словно мыльная пена по сравнению с тем, что я чувствовал к Сеффи. Слово «ненависть» не описывало этого даже примерно. Ему недоставало ни возвышенности, ни глубины, ни широты, ни величины, чтобы приблизиться к тем чувствам, которые я ощущал к убийце брата.

– Да пошевеливайся ты! – произнес я одними губами, глядя, как Сеффи роется в бездонных карманах пальто в поисках ключей.