Крест толкователей - [39]

Ракитин встретил ее взгляд спокойно. Неожиданно он спросил:

— Может быть, это нескромно, но… Ваш муж знал о связи между Сабуровым и вами?

Брови Веры Павловны поползли вверх.

— Какой муж? Что вы имеете в виду?

Теперь настала очередь удивиться Ракитину.

— Ну, как же, — пробормотал он. — Ведь все же знают… Вы замужем… Семья, дети…

— Какие еще дети? Какая семья? — переспросила медсестра. — Ах, вот вы о чем… Знаете, Виктор Михалыч обожал опасность. Он не мог без риска — жизнь без адреналина теряла для него всякий смысл.

— Не понимаю, — сказал Ракитин.

— Я тоже сначала его не понимала. Но потом догадалась, что именно было ему нужно. Мы встречались шесть лет. Скажите, если бы я была просто доступной дурой, то эти отношения продлились бы так долго?

— Вот оно что… — догадался Ракитин. — Значит, вы…

— Ему нравилось получать запретное. Нравилась конспирация и случайные встречи в квартирах знакомых. Слежка и тайные явки. Он менялся дежурствами, чтобы попасть в одну смену со мной, — медсестра вздохнула. — Вот так, Глеб Андреич… Так что, никакого мужа у меня нет. А детей уж — тем более.

В этот момент в кармане Ракитина зазвонил телефон. Капитан достал аппарат и приложил его к уху. Изнутри донесся голос Самохина, который был приглушен и взволнован, будто обладатель его прикрывал трубку рукою, озираясь по сторонам.

— Приезжай, Глеб, — говорил Самохин. — Приезжай немедленно. Тут что-то случилось. Не пойму, что. Знаю только одно — Лунин пропал неспроста.

— Ты в квартире? — спросил Ракитин.

— Да… Тут такое творится… Короче, давай быстрее. Сам все увидишь.

Ракитин нажал «отбой» и спрятал трубку.

— Вера Павловна, мне пора, — сказал он, поднимаясь со стула.

Медсестра бросил взгляд на настенные часы.

— И мне. Я вас провожу, вы не против? — сказала она. — Хлеба дома нет. Зайду в булочную.

* * *

Плотник, который ставил над подъездом новый козырек, присел на корточки и стал собирать инструменты в пластиковый кейс. В этот момент хлопнула дверь, и из подъезда вышла Вера Павловна, которую Ракитин пропустил вперед. В десятке метров от дома стояли две машины — красный кабриолет с поднятым верхом и белая «шестерка» Ракитина. У машин Ракитин и медсестра остановились.

— Вас подвезти? — спросил капитан.

— Не стоит, — ответила Вера Павловна. — Булочная за углом.

Ракитин отпер ключом дверцу.

— Вера Павловна, если что вспомните, звоните, — сказал он. — Визитку я вам оставил, номер на ней вы найдете. Договорились?

Медсестра протянула ему руку.

— Договорились.

Ракитин пожал ее и сел в машину. Двигатель завелся, «жигули» тронулись с места и выехали сквозь арку со двора.

* * *

Несколько секунд Вера Павловна простояла неподвижно, провожая машину взглядом.

Мимо прошел плотник, который уже собрал свои инструменты. Тяжелый кейс оттягивал его руку. Вера Павловна двинулась вперед, и траектории их движения вдруг пересеклись. Угол кейса задел ногу медсестры, чуть ниже колена. Колготки вздулись конусом, оттянулись, лопнули и вновь легли на место, — от неожиданного контакта на их поверхности образовалась дыра. Касание было столь незначительным, что плотник, видимо, даже не ощутил его. Он прошел мимо, не повернув в сторону медсестры головы.

Зато касание это оказалось ощутимым для самой Веры Павловны. Лицо ее исказила гримаса, женщина наклонилась и посмотрела на ногу. Была не только разорвана поверхность чулка — на коже Веры Павловны появилась небольшая, но отчетливая царапина. Медсестра наклонилась, дотронулась до нее и поднесла руку к глазам. На подушечке пальца остался смазанный след крови.

— Эй! — крикнула Вера Павловна вслед плотнику. — Вы же мне колготки все порвали!..

Плотник не обернулся.

— Да пошла ты, — от души посоветовал он. — Надо ж, колготки!

Он свернул и безвозвратно исчез в подворотне.

* * *

Медсестра подошла к булочной и стала подниматься по крыльцу. Внезапно ей показалось, что одна из ступеней под ее ногой провалилась куда-то вниз. Это было так неожиданно, что Вера Павловна взмахнула руками. Она посмотрела под ноги — но нет, с крыльцом все было в порядке. Женщина оглянулась — что-то вокруг неуловимо изменилось вокруг нее. За ее спиной шел беспрерывный поток машин, однако ни звуков моторов, ни автомобильных сигналов она не услышала. Машины двигались в невероятной, почти абсолютной тишине.

* * *

В булочной Вера Павловна остановилась перед прилавком. Тишина не отступала, она становилась все гуще и осязаемей. Опасаясь, что продавщица ее не услышит вовсе, медсестра положила на блюдце пятисотрублевый банкнот и отчаянно крикнула изо всех сил:

— Бутербродный!.. И половинку черного!..

Продавщица этого крика будто и не заметила. Она ожесточенно щелкнула ящиком кассового аппарата.

— Два сорок мелочью посмотрите, — с угрозой предложила она. Голос ее оказался глухим, прокуренным и, на удивление, совершенно мужским.

— Что? — оторопела Вера Павловна.

— Два сорок посмотрите!.. Два сорок!.. Два сорок!.. Два сорок!..

Вере Павловне на секунду показалось, что продавщица вдруг лишилась рассудка. Однако, она тут же нашла объяснение нелепым повторам — это просто звучало эхо. Медсестра попыталась открыть кошелек, однако из этого ничего не вышло. Пальцы ее совершенно не слушались. После нескольких бесплодных попыток она вдруг подняла голову и посмотрела на лампочку.