Крест Сталина - [4]

* * *

Стало светать. За каких-то полчаса ветер, по быстрому, сник и перед взором "нащальника" Евсеева раскрылась бесконечная даль. На сливающейся незаметно с горизонтом белоснежной поверхности тундры не было видно ни одного темного пятна. Солдаты, дыша туманом в морозный воздух, повалились на тундру. Часть овчарок сгрудилась в бесформенную стаю, две другие бестолково бегали по кругу.

Разгоняя липкую дрему, навалившуюся на солдат, Евсеев только и смог крикнуть:

- Пять минут на отдых, потом - подъем! Не то перемерзнете, к ядрена фене!

Рядом, тяжело водя впалыми боками,  припали собаки.

            Вскоре приехал Хиок. Не обращая ни на кого внимания, скинул потную кухлянку и тут же на морозе переоделся в другую. Подойдя к нартам, стал сбрасывать армейскую амуницию: сигнальные фонари, веревки, саперные лопатки и что-то еще, без которых солдатам не обойтись, но совершенно ненужное Хиоку.

            - Куда то собрался, старый пердун? - не поднимая головы, спросил Евсеев.

Не понимая смысла последнего слова, нанаец быстро затараторил: 

- Хиок, однако, искать будет... Тут русского нет! Русский, однако, хитрый! Он раньше лёг, как медведь!

- А мы кто, по-твоему, китайцы что ли!? Давай, давай, иди ищи своего медведя!.. - солдаты заржали.

Никто не одергивал старого нанайца, и тот продолжал молоть чепуху, в которой не разобрать уже было о чем речь. То ли о медведе, то ли о муке, а может быть о Манак, которая сидит неизвестно где среди полярной тундры...

Вдруг в своре овчарок поднялся переполох. Старый пес Шалый, копнув лежалый снежок, задрал морду и протяжно завыл. В разрытой снежной яме неестественно скрюченно торчала культя человека...

Солдаты вскочили.

- Вот тебе и медведь!?... - кто-то протяжно охнул и с размаху плюхнулся на заснеженную тундру...

Евсеев прикладом винтовки расширил провал и,  вскоре - то тут, то там - тундра открыла взору десятки, сотни, а может и тысячи впаянных трупов...

* * *

Среди вони исподних рубашек, в бараке, приспособленном под казарму служивому люду, на всю возможную громкость человеческого голоса летела отборная брань.

- Куда они могли подеваться?! Не в поселке же им быть - ведь там стукач на стукаче - они туда не пойдут!!! - майор багровый, как вечернее солнце, брызгал слюной... - Евсеев, сколько оставил людей?

- Пятерых с двумя собаками. ...Нанаец тоже с ними. 

- Запасной полк из аборигенов, что ли, ... мать твою?!

Сержант пропустил новые потоки брани. Подумал только: "Да в той яме - сибирской язвы по колено...".

Напротив, сложив ногу на ногу, сидел рыжий губошлеп Витюхин. Запустив руку в немытые волосы, начальник караула представлял себе одну картину страшнее другой: - "А где в это время были вы, лейтенант Витюхин? ... Изменник Выпин самовольно захватил власть и упустил агентов империализма... И вы, лейтенант, это проморгали!!!".

Сбежавшая троица в его воспаленном воображении превратилась в сказочных злобных гобблинов. Но вмиг все улетучилось. Снаружи дорвался окрик майора.

- Витюхин!!! Через час выезжает представитель Гублага Верхнешельска! Встретить и сопроводить!

Лейтенант исполнительно мотнул головой, но в данный момент хотел только одного: увидеть уполномоченного и выложить все, как на духу! 

ГЛАВА 5

Тестообразное, рыхлое нечто пыхтело и елозило по Клавке...

Буфетчица отрабатывала обязательный сексуальный ритуал, страстно закатывая свои бесстыжие глаза и охая минуты две, от силы три, при исполнении женских обязанностей...

Всё! Отвалившись от пышного тела буфетчицы, полковник перевел дух...

- Ну, давай, котик! - жеманно захныкала Клавка. - Попробуй свою киску еще...

В тот самый момент, когда Рохлин решился на повторные действия, раздался громкий звонок. Смахивая закуску, начальник управления потянулся к телефону. Замысловатая пепельница упала на пол и, треском развалившись, выкатила на середину ковра почти целую папиросу.

- Докладывает дежурный Сипко! В спецучреждении № 162/1 происшествие, ... соединяю! -  нудный голос дежурного замолк, и в ухо полковника полетел судорожный доклад о принимаемых мерах.

Начальник управления Губ Лага во время словесной перепалки совсем и не размахивал руками. Он лишь с досадой подумал о безвозвратно потерянном вечере, но слава Богу, связь прервалась. Сзади  настойчиво затеребили, и он рухнул на кровать...

            Отвалившись от ненасытной Клавки, Рохлин почувствовал себя крайне неловко. Чей-то пронзительный взгляд сверлил затылок и, обернувшись, он понял причину своего неудобства: Железный Виссарионыч злобно смотрел с намалеванного портрета, словно вопрошая о прожитом дне.

Подняв трубку вертушки, начальник стал названивать дежурному...

- К-о-о-тик! К-и-и-ска... - навалившись неподъемной грудью на подушку, Клавка строила ему глазки: не понимала или просто не хотела понимать, что у Рохлина такая тревожная служба...

Весь в государственных заботах,  он сиротливо заметил: 

- Понимаешь, Клава, в сто шестьдесят втором трое сбежали... Далеко не уйдут! Поймают, как пить дать! Или того - грохнут при попытке!.. Да вот незадача - некстати все это. С Москвы приглашения жду. Может, и тебя в столицу возьму, не вечно же тебе в этой дыре болтаться?! ... Может, пронесет, а?! ... Ну... мне пора.