Крест на моей ладони - [146]

Вампир склонил голову.

— Молю всеповелительницу о замене. Моя вина гораздо больше.

— Да вы с ума посходили! — ответила я.

— Вампиров понять можно, — сказал Егор. — Но ты, Элик, сволочь.

— Ты себе и не представляешь, что значит для меня Багряная корона! — огрызнулся Элунэль.

— Зато человек, который её носит, значит меньше плевка. Но для Дивного было бы нелепо видеть в человеках людей, а не ходячие инструменты.

Хелефайя дёрнулся как от пощёчины, побледнел резко и сильно. Сжались мочки, верхушки ушей отвернулись к затылку. И тут же выпрямились.

Он достал дальдр, рукояткой вперёд протянул на ладони Егору.

— Если нужна такая вира, я согласен.

— Прекратите! — оборвала я. — Все разборки закончены.

— Ошибаешься, — сказал Егор. — Не закончены. Беда в том, что других кандидатур действительно нет. И у тебя никакой другой работы нет.

— Кандидатур по меньшей мере две, — возразила я.

— Нет, — отрезала Рижина. И с интонацией Роберта добавила: — Нет.

— Он знал? — спросила я.

Рижина отрицательно помотала головой.

— С Робертом мне ещё только предстоит объясняться.

— Работы у тебя всё же нет, — продолжил своё Егор. — Никакой, потому что ничем другим ты путёво заниматься всё равно не сможешь. Выбирай, что ты хочешь — быть добротным, но заурядным лингвистом, или толковым правителем, таким, о котором подданным не стыдно будет вспомнить.

Я фыркнула.

— А это уже зависит от тебя, — усмехнулся Егор.

Он был прав во всём. Вампиры действительно предлагали работу, которая могла стать делом моей жизни. Именно к этому я всегда и стремилась — найти себе дело, ради которого можно будет жить. Их выбор — огромная честь и величайшее доверие. Ведь они давали мне право самовластно распоряжаться их жизнями и судьбами. Но корону надели на меня обманом. И ложь обидела очень больно.

Я подошла к цветочной стене, прикоснулась к душистым лепесткам. Судя по шороху, за ней всё ещё прятался Амарено.

— Выходите, — сказала я. — Вас никто не тронет.

— Нет, — шепнул он. — Боюсь. Всеповельницу вампиры послушают, обычную людю — нет.

— Правителя, которому так лгут, тем более никто не станет слушать.

— У них не было выбора, госпожа. На самом деле не было. По своей воле они никогда бы не стали лгать королеве. И никогда не солгут в будущем. Вампиры физическим не могут лгать своим правителям. Как и все стихийники.

Это я знала. Но сказать «Да» всё равно было очень трудно. Я обернулась к ждущим моего решения людям.

— Посол Хелефайриана ар-Кидан, посол Цвергара Даммар, — сказала я Элунэлю и Каварли, — предлагаю вашим правителям и вашим народам союз дружбы с Алым Кругом. Люди Алого Круга, вы согласны заключить союз с Хелефайрианом и Цвергаром?

Вампиры переглянулись. Моё предложение круто меняло расстановку сил в волшебном мире. Элунэль и Каварли пытались осмыслить свой внезапный посольский статус.

— Воля всеповелительницы неоспорима, — осторожно ответил Иштван.

— Не пойдёт, — отрезала я. — Отныне в Алый Круг входят только те общины, которые сами этого хотят. Их повелители в обязательном порядке участвуют в принятии решения путём прямого тайного голосования — как в большемирских парламентах. Общины, которые не хотят принимать членство Круга, могут жить совершенно самостоятельно.

— Ты это серьёзно? — шагнула ко мне Вероника. — Я действительно могу уйти?

— Да, как и любой вампир. Хочешь, уходи одна, хочешь — со своей общиной. Точнее, с той её частью, которая захочет составить тебе компанию.

Вероника подошла ко мне вплотную.

— Я русская, — сказала она. — Я родилась в России, значит — русская. Я хочу остаться в России. И мне по-прежнему нужен Свет. Так же думают многие вампиры Белодворья.

— И не только Белодворья, — ответила я. — И они правы. Отныне каждый вампир сам будет выбирать себе судьбу.

Вероника шепнула «Нина, ты моя самая лучшая подруга», обняла, пожала руку и встала у двери террасы. Белодворке надо было знать, что решит Алый Круг.

Остальные, включая Элунэля и Каварли, молча ждали неизвестно чего. Егор едва заметно улыбался.

— Вы не ответили, — сказала я.

Вампиры неуверенно переглянулись.

— Союз — это хорошо, — озвучила коллективное решение Рижина. — Если Хелефайриан и Цвергар согласятся скрепить его высшей клятвой.

Элунэль вернул дальдр в ножны.

— Я не могу решать за всевладыку, — ответил он, — но постараюсь убедить его сказать Алому Кругу «да».

— Аналогично, — проговорил Каварли, посмотрел на меня с удивлением и некоторой растерянностью, ему не верилось, что всё происходящее — реальность. Он мгновение поколебался и добавил: — Только знаешь, Нина… Простите, всеповелительница Хорса, — торопливо пробормотал он и продолжил: — Мне необходимо ваше личное рекомендательное письмо. Без него меня в Цвергаре и слушать никто не станет.

— Разумеется, вы получите письмо, высокочтимый посол Даммар, — заверила я.

Каварли с достоинством поклонился, посольскую роль он освоил быстро.

— Вторая новость, — сказала я. — Всем вампирам Алого Круга, от алдиров и до повелителей, запрещается носить ограничитель силы и ленту покорности.

На пол, к ногам вампиров упали узкие ленточки из полосатого семицветного шёлка. На многих были прицеплены тонкие и плоские осиновые кругляшки.