Крещение Руси — благословение или проклятие? - [12]

Все прекрасно стилизовано, проработано, выписано, но мозги древнего человека и мозги человека нового времени слишком уж отличаются! Слишком уж заметен последующий «бэкграунд» девяти веков. И никакими кокаиновыми экзерсисами и медитациями этого не преодолеть. Сама постановка вопроса для IX века не актуальна. Зато как актуальна для века XIX–XX!!! «Наши отцы единственный раз носили хомуты и никогда не назывались иначе, как «язычники», когда терпели вавилонское рабство»[27]. Слово «язычники» выдает позднюю редакцию. Впервые оно встречается в Библии и, стало быть, среди людей «добиблейских» хождения иметь не могло, тем более не могло оно иметь хождения с отрицательной коннотацией. (Здесь же воспринимается как явно уничижительное и оскорбительное.) «Да нѣкiй плодъ имѣю и въ васъ, ѩкоже и въ прочихъ ѩзыцѣхъ». «Чтобы иметь некий плод и у вас, как и у прочих народов» (Рим. 1.13). Таким образом, «ѩзыцi» – это просто «чужеземцы» либо люди иной веры. В этом значении, как ни странно, слово употреблялось вплоть до XIX века. «Стоп, шабаш! Языцы сдались. Каждый стал России раб!» (Козьма Прутков). «И назовет меня всяк, сущий в ней язык – и гордый внук славян, и финн, и ныне дикий тунгус…» (Александр Пушкин). Или ср. пропагандистское клише, созданное к 100-летию событий 1812 года – «Нашествие двунадесяти язык» (Армия двадцати наций). Отрицательную коннотацию слово приобретает только в церковных текстах, где это синоним слову «варвар», «грешник». Получается, авторы «Велесовой книги» были как минимум хорошо знакомы с «контрпропагандой» против себя, причем на многие сотни лет вперед, успели «обидеться» на нее и решили «поспорить» с ней.

Олжас Сулейменов в книге «АЗ и Я» приводит любопытную этимологию: «В дохристианской Руси функцию обобщающего имени кочевников несли слова – языги, язычники – т. е. степняки (от древнетюркского йазык – степь, равнина)». Здесь, пожалуй, также наблюдается влияние последующего «опыта», когда степняками были назначены исключительно «тюрки» (об этом подробнее в «Никакого «ига» не было»…)

Но параллели можно найти и в других языках. Примером могут служить древнеисландский и современный исландский языки. Слово heiðni имеет в них значение «язычество» в принятом на сегодняшний день значении (ранний политеизм). Известный исследователь Стеблин-Каменский в своем словаре[28] прямо пишет, что образовано это слово от существительного heiðr. В свою очередь, heiðr обычно переводится как «вересковая пустошь», «плоскогорье»[29], [30]. То есть язычники снова оказываются связанными с открытыми пространствами. Еще более примечателен перевод слова heiðr, который дает сам Стеблин-Каменский, – «пустошь» и… «степь».

На первый взгляд подобный перевод может вызвать удивление, поскольку древним исландцам само понятие «степь», казалось бы, не должно быть известно. Но вот строки из «Саги об Инглингах»: «Страна в Азии к востоку от Танаквисля называется Страной Асов, или Жилищем Асов, а столица страны называлась Асгард. Правителем там был тот, кто звался Одином» (Круг Земной, Сага об Инглингах, 2). В другом месте саги, чуть раньше, ее автор, Снорри Стурлусон (он же был автором Младшей Эдды), пишет, что правильное название реки Танаквисль – Танаис, а впадает она в Черное море. Вспомним, что Танаисом в античные времена назывался Дон. Таким образом, если верить Стурлусону, прародиной инглингов были окрестности Дона, и уж там-то в наличии степи сомневаться не приходится. Иными словами, можно предположить, что исходно слово «язычник» (языкъ) характеризовало прежде всего связь с открытыми пространствами за пределами поселений, кочевой образ жизни и отчасти этническую, а скорее, «географическую» принадлежность. Нет смысла лишний раз напоминать о значении Дона для русичей, а шире славян вообще. «Тогда Игорь взглянул на светлое солнце и увидел, что от него тьмою все его воины прикрыты. И сказал Игорь дружине своей: «Братья и дружина! Ведь лучше быть убитым в бою, чем полоненным. Сядем же, братья, на своих борзых коней, чтобы нам взглянуть на синий Дон!» Разожгло князю ум, желание, и страсть ему знамение заступила изведать Дона великого. «Хочу, – сказал он, – копье преломить о край поля Половецкого с вами, русичи, хочу голову свою сложить или испить шеломом Дона!» («Слово о полку Игореве»).

В более поздние, христианские времена появилось новое смысловое значение – нехристиане, которого не могло быть раньше по определению за неимением христианства на Руси. При этом, вполне возможно, что указание на кочевой образ жизни, в качестве дополнительного смысла, сохранялось. Очень уж много «народов» (языкъ) было в окрестностях Южной Руси.

Если верить традиционным источникам, то именно в эпоху Владимирова крещения появилось противопоставление «христианин»/«язычник» в значении «земледелец»/«кочевник». Считается, что слово «крестьянин» происходит от др.-русск. крьстьѩнинъ «христианин; человек», ст.-слав. крьстиѩнинъ, греч. χριστιανός (Супр.), болг. кръстянин «христианин», сербохорв. кршħанин, словенск. krščȃn, чешск. křеst᾽аn «христианин», польск. chrześcijanin, в.-луж. křesćijan, н.-луж. kśesćijan. Заимств. из лат. Christianus «христианин» (ср. поганый); менее вероятно, судя по ударению, посредничество д.-в.-н. christjâni «христианский, христианин» или прямое заимствование из др.-греч. χριστιανός (которое якобы сблизилось с крьстъ)