Крепость Россия: Прощание с либерализмом - [26]

Говоря о патриотизме, Пушкин возражал скептику Чаадаеву: «Война Олега и Святослава и даже удельные усобицы◦— разве это не та жизнь, полная кипучего брожения и пылкой и бесцельной деятельности, которой отличалась юность всех народов? Татарское нашествие◦— печальное и великое зрелище. Пробуждение России, развитие ее могущества, ее движение к единству… оба Ивана, величайшая драма, начавшаяся в Угличе и закончившаяся в Ипатьевском монастыре,◦— как, неужели это не история, а бледный полузабытый сон! А Петр Великий, который один есть целая всемирная история? А Екатерина Вторая, которая поставила Россию на пороге Европы? А Александр, который привел Вас в Париж? Клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, какой нам Бог ее дал».[9]

Полагаясь на такой национальный характер, можно с полным основанием и твердостью уповать на то, что первый же национальный лидер, который с болью за отечество, пользуясь средствами массовой информации, укажет на рационально обозначенный путь национального спасения и возвышения, может смело рассчитывать на жертвенный отклик полутораста миллионов россиян, на десятки миллионов русских за пределами РФ, на людей русского этнопсихологического кода и культуры.

II. Наличные ресурсы

Воля бесплодна, если она не опирается на материальные ресурсы. В этом плане Россия и поныне вызывает всеобщую зависть, ведь обширность ее территории и богатство недр исключительны.

1. Обширность территории

И в своей усеченности Россия владеет первой по обширности территорией на планете. Столп немецкой науки А. Гумбольдт, чтобы дать представление о феноменальных просторах России, сравнивал ее с Луной, что не совсем корректно, так как территория России больше видимой поверхности Луны. В мире нет более обширной равнины, чем та, которая распростерлась от Валдая на западе и до Берингова пролива на востоке, от казахской степи на юге и до Северного Ледовитого океана на севере◦— 17 тысяч квадратных километров, вдвое больше территории Соединенных Штатов. С юга на север◦— это преимущественно равнина: пустынная степь, обширные леса и жестокая своим зимним холодом тундра. С востока на запад◦— это долины великих рек: Лены, Оби, Енисея, Волги, Днепра. Старые горы (типа Уральских и Восточносибирских) не являют собой подлинных препятствий при перемещении.

Особенностью огромной российской территории является отсутствие естественных и отчетливо определенных рубежей внутри. В России даже великие перечисленные реки начинаются едва заметно на небольших холмах и плоскогорьях. «Россия до того равнинная страна,◦— пишет философ В. В. Розанов,◦— что, всю жизнь живя и даже совершая большие поездки, можно все-таки не увидеть ни единой горы».[10] «Даже Уральский хребет,◦— пишет русский политолог и геостратег Н.Я. Данилевский,◦— один из ничтожнейших, по проходимости◦— один из удобнейших; в средней его части, около Екатеринбурга, переваливают через него, спрашивая у ямщика: да где же, братец, горы? Далее честь служить границей двух миров падает на реку Урал, которая уже совершенно ничто».[11] Эта плоская территория◦— громадная специфическая область в центре Евразийского континента, состоящая из соединённых между собой равнин,◦— доминирует над Евразией. Эта цельность территории◦— наше несравненное богатство. Она позволяет надеяться на быстро проложенные транспортные артерии, которые свяжут её воедино и навечно.

Но чтобы воспринять колоссальный дар наших предков◦— нашу территорию до Тихого океана,◦— мы должны, мы просто обязаны научиться иначе смотреть на карту своей страны. До сих пор мы смотрим как на свою на территорию России до Урала◦— обозревая другие две трети как некое приложение к великой Русской равнине. За Уралом на огромных освоенных нашими предками территориях живут всего 27 млн. человек, и при продолжении современных демографических процессов (рождаемость◦— 1,4 ребенка на семью) мы потеряем дар Ермака и Дежнева около 2030 года. Мы просто обязаны◦— как народ◦— повернуться к просторам Сибири и Дальнего Востока вплоть до Владивостока. (Напомним один из способов американского заселения прерий: в свое время каждый солдат федеральной армии в войне американских Севера и Юга получил так называемый гомстед◦— определенный земельный участок на американском Западе. Почему не отдавать массивы этих территорий ветеранам афганской и чеченских войн, если уж все любые другие виды компенсации так затруднены?) Мы просто обязаны увидеть в Енисее, Оби, Лене свои реки, а не экзотические фантазмы путешественников. Особенно привлекательны верховья Лены◦— удивительные по красоте и климату места севернее Байкала. Экстренно необходимо создание министерства Сибири и национального агентства дорог. Мы должны, обязаны освоить массив полутысячей километров севернее Красноярска, Омска, Читы, Хабаровска, Владивостока. Именно здесь национальные территории могут продаваться участками◦— пока есть сибиряки и беженцы из бывших советских республик, которые ценят землю и способны противостоять континентальному климату.