Крепость Луны - [26]

— Да.

— Ох, братец. Я бы помер от скуки, — признался генерал.

— Фокус в том, что не хватает времени на скуку. Потому и не скучно и не от чего умирать. О, я тебе покажу ремонт в нашей комнате.

— «Нашей»? — лукаво переспросил Сан Саныч.

Волконский улыбнулся и кивнул.

— Это страшное нововведение прокралось и в наши забытые угодья. Кто-то восхищается тем, что муж и жена всё время спят в одной комнате, — тут Волконский понизил голос, — а старые кочерги, вроде моей тёщи, не находят слов дабы выразить своё негодование.

— Но ты относишься к этому положительно, не так ли?

— Совершенно верно.

— Я рад, — генерал огляделся. — Однако, ну и темнотища у тебя!

Хозяин крякнул и направил указательный палец на люстру.

— Огонь да развеет мрак!

Тридцать три свечи ярко вспыхнули. Объёмные тени сжались и крохами юркнули под мебель.

«Сильный», — заметил Денис внутри Сан Саныча, но тут же спросил:

— Что ещё делаешь, кроме как заботишься об усадьбе?

Волконский помолчал, а потом прищурил один глаз.

— Если скажу, будешь смеяться.

— Нет, не буду, — заверил генерал.

— Знаю тебя: будешь, — отмахнулся Волконский.

— Пожалуй, ты прав. Конечно, я буду смеяться, но только если это будет действительно смешно.

— Эх, ну тебя! Я пишу мемуары.

— Что? Я не ослышался? Пишешь мемуары? Ты? — округлил глаза Сан Саныч.

Волконский виновато пожал плечами.

— Да, я пишу мемуары. Но что в этом плохого? Не удивляйся так.

Генерал завертел головой.

— Прости, но я не могу не удивляться. Неужели та сорвиголова отрублена, а новая марает пергамент своими воспоминаниями?

— Совершенно верно. Ты помнишь, как мы смеялись над поэтами, как мы называли их блудницами перьев? И клялись как, что никогда не будем тратить драгоценное время единственной жизни на подобную чепуху?

— Помню.

Волконский поднял левую штанину, обнажив голень, покрытую волосами.

— Видишь, Саша? Клятвы я не нарушал. Я просто удалил наш знак так же, как люди стирают память о глупой самонадеянной юности. Теперь я другой. Ту клятву давал другой Лев Сергеевич Волконский. У него не было будущего. Теперь перед тобой человек, сильно смахивающий на него, но не он, совсем не он, особенно, если посмотреть в сердце.

— Когда же ты это сделал? — спросил чуть растерянный Сан Саныч.

— Удалил знак? Сразу после рождения Любы.

— Хм. Хм. Двое детей у тебя, Лёва. Не мало ли для порядочного семьянина?

— Настя ждёт ребёнка.

— Ах, вот почему она так ангельски похорошела!

— Она всегда была такой, — заметил Волконский.

— Да, всегда, — подтвердил Сан Саныч, едва заметно улыбнувшись.

— Но женщины, ожидающие ребёнка, всегда хорошеют. В этом ты прав.

— Но куда уж больше!

Снова вошла Настасья Никитична. Сан Саныч мигом покраснел и не заметил, что Волконский пристально на него смотрит.

— Простите, что прерываю вашу беседу, но ужин готов, и можно садиться. Лёва, пожалуйста, распорядись насчёт вина. Я никак не могу разобраться в ваших винах.

— Я пью любое, — вставил Сан Саныч.

— Не думай, что я забыл твою особенность хлестать всё, что кружит голову, однако к твоему приезду я приготовил «Монтре Артнуччи».

— Оно же, сантим тебе по загривку, целое состояние стоит! — воскликнул Сан Саныч.

— Плох тот хозяин, что не может удивить гостей.

— Его речи лучше записывать, — обратилась к генералу Настасья Никитична. — В последнее время из его уст вылетают сплошные мудрости!

— Да я уж заметил, — пригрозил другу Сан Саныч.

— Раз так, — хмыкнул Лев Сергеевич. — Во избежание появления на свет очередной мудрости прошу дорогого гостя пройти в столовую.

Вскоре семейство Волконских и Сан Саныч сидели за большим, блестяще, но без жеманства сервированным столом. Саша и Люба были просто очаровательны в завёрнутых за ворот платочках. Они ещё стеснялись гостя, но уже не боялись отвечать улыбкой на улыбку.

— Угощения как всегда прелесть, — проговорил Сан Саныч.

— Ты бываешь у нас не так часто, как хотелось бы, поэтому тебе вряд ли стоит говорить такие комплементы, — шутливо заметил Лев Сергеевич.

— Стоит, братец, ох, стоит! Кстати, изволь поинтересоваться: чей это прибор пустует?

— Это мой, — раздался голос за спиной.

Сан Саныч обернулся и увидел молодого человека, направлявшегося к столу.

— Простите за опоздание, зачитался.

Волконский объявил генералу:

— Знакомься: учитель Саши Андрей Егоров.

Услышав эти слова, молодой человек подтянул очки.

— Если не ошибаюсь, то имею честь видеть Зотова Александра Александровича, славного генерала великой армии Ранийской Империи? — усаживаясь, скороговоркой произнёс Андрей.

— Не ошибаетесь, друг мой, — Сан Саныч сделал польщённый вид.

А Егоров уже повернулся к Настасье Никитичне.

— Тёмная магия так интересна, что оторваться не возможно. Правда, после неё плохо сплю: кошмары мучают.

— Ещё бы! Я же вас однажды пыталась образумить, утверждая, что чтение книг о тёмной магии — уже занятие ею.

— Вовсе нет. Причина в моей расстроенной психике.

— Сомневаюсь, что лишь в ней причина.

— А моё мнение таково, — вставил Сан Саныч. — Эти книги давно нуждаются в хорошем, согревающем костре.

Лев Сергеевич засмеялся, маленький Саша улыбнулся, Андрей же с ужасом обратил взор на гостя.

— Жечь… книгу?!

— Вот так — «пых»! — и Сан Саныч своими ручищами показал громадный костёр.