Крепость королей. Расплата - [104]

Воздух наполнял запах фимиама. Матис осторожно огляделся: центральный неф с многочисленными колоннами походил на темный лес. Лунный свет едва проникал сквозь высокие витражи. На алтарях в боковых нефах стояли статуи мучеников; они корчились в муках и в темноте, казалось, оживали. Матис зябко поежился. Несмотря на теплое лето, в соборе было холодно, как в могиле.

«А это и есть могила, — подумал он мрачно, — моя и Агнес. Но, Господь свидетель, мы не единственные, кто не уйдет отсюда живым».

— Матис, это безумие, — ответила Агнес едва слышно, словно прочла его мысли. — Их же пятеро! Или забыл?

— Мне все равно. Лучше…

— Эй, нечего тут шептаться, — проворчал один из ландскнехтов и толкнул юношу вперед.

То был солдат с бугристым шрамом поперек лица. Матис уже выяснил, что его звали Роландом и он был правой рукой графа. Ландскнехт был крепко сложен и носил потертый кожаный панцирь. Всю дорогу он, словно пальцами, ощупывал Агнес маленькими, глубоко посаженными глазками. Двое его товарищей, жилистые юнцы Ганс и Мартен, взирали на Агнес без всякого выражения. Матису стало не по себе.

Когда Фридрих расправится со мной, эти трое, наверное, изнасилуют ее и потом перережут горло, как убойному теленку. Но я этого не допущу, ни за что!

На одном из алтарей горели несколько свечек, и по стенам, как руки великанов, плясали длинные тени. Мельхиор зажег факел, и все шестеро направились к апсиде, там перед кафедрой высился квадратный монумент.

Матис прищурился, стараясь хоть что-нибудь разглядеть в темноте. Постамент, целиком высеченный из мрамора, был увенчан пурпурным балдахином. Когда Мельхиор шагнул ближе, с лицевой стороны в свете факела блеснули позолоченные надписи.

— Императорский склеп! — взволнованно прошептал фон Таннинген. — Почувствуйте дыхание истории! Немало христиан считают это место духовным центром Священной Римской империи. Столько выдающихся особ здесь похоронено! — Он наклонился и начал тихо зачитывать: — Король Конрад Второй вместе с супругой Гизелой Швабской, Генрих Четвертый, Филипп Швабский, Рудольф Габсбург… — Тут он запнулся и оглянулся на графа. — О здесь покоится и епископ Конрад фон Шарфенберг. Вы с ним родственники?

— Дальние, — отозвался Фридрих. — Он действительно жил тогда в крепости Шарфенберг. Надеюсь, нам не придется осквернять могилу моего предка. Да я и не думаю, что святое копье спрятано именно в его саркофаге. Слишком великая честь для доброго Конрада… — Он повернулся к Агнес. — Ну и где же тогда копье?

— Я… я не знаю, — ответила Агнес. Руки у нее по-прежнему были связаны. Она устало опустилась на пол у одной из колонн. — Вот место, где всякой вражде приходит конец. Но где именно Иоганн спрятал копье, я не могу сказать.

— Тогда, боюсь, нам придется его искать.

Граф щелкнул пальцами, и долговязый Мартен опустил на пол мешок со всевозможным инструментом.

— Начнем с верхних могил и будем постепенно спускаться к нижним. Постарайтесь работать так, чтобы потом можно было скрыть это безобразие. Я не хочу навлечь на себя проклятие всего христианского Запада.

Ландскнехты взобрались на монумент высотой в человеческий рост, после чего взялись за лопаты с кирками и принялись осторожно вскрывать надгробные плиты. Мельхиор между тем освободил Матиса и вручил ему заступ.

— Мастер Виленбах, позвольте попросить вас? — Лжеменестрель показал на одну из плит. — Как вы смотрите на то, чтобы вскрыть могилу императрицы Беатрикс Бургундской? В этот торжественный момент вам позволено взглянуть на останки супруги Барбароссы и матери Генриха Шестого.

— Если он такой торжественный, может, вы сами руки замараете? — огрызнулся Матис. — Можете хоть рядом улечься.

— Занятно слышать это от вас. Вчера Фридрих говорил нечто такое на ваш счет, — Мельхиор остался невозмутим. — А я думаю, есть куда более скверные места, чтобы уснуть навеки…

Он жестом пригласил Матиса. Тот вскарабкался на монумент и молча принялся за работу.

Вскрыть могилу оказалось не так сложно, как он думал вначале. Юноша вставил заступ в щель, вычистил раствор и открыл каменный гроб. Тяжелая плита со стоном съехала с пьедестала и грохнула об пол. Поверхность ее прочертила тонкая трещинка.

— Ради Бога, осторожнее! — предостерег Мельхиор. — Мы же не хотим разгромить гробницы. Что иначе скажет епископ, если узнает, что мы оскверняем тут останки знатнейших особ империи?

— Даже если епископ этого не узнает, — ответил Матис, — Господь вам этого не простит.

Фон Таннинген с грустью кивнул.

— Вы правы. Остается только надеяться, что святейшие реликвии для него важнее, чем горстка истлевших костей и несколько жизней.

— Проклятье, Мельхиор, я вас ненавижу! — вскипел Матис и швырнул заступ на пол. — Нельзя было вам доверять. Я…

Но Роланд с такой силой врезал ему лопатой по спине, что Матис с хрипом рухнул на колени.

— Закрой рот и делай, что велено, — прорычал ландскнехт. — Иначе живьем тебя тут похороним. Ты слышал, что господа решили на твой счет.

Матис поднялся на ноги и злобно глянул на Мельхиора. Тот ответил ему пронизывающим взглядом.

— Ради всего святого, Матис! Я и сам не хотел, чтобы так получилось! — прошептал он и осторожно оглянулся на остальных. — Поверьте, если б был другой путь, я бы избрал его. Но судьба Рейха…