Крепость - [14]
Эти слова заставляют меня обернуться к командирам. Не ослышался ли я? Старику придется сменить место службы?
Старик стоит остолбенев. Он выглядит так всегда, когда чем-то озадачен и точно не знает какую мину изобразить на лице. Он стоит так словно манекен и непонимающе смотрит на комбрига. Придется мне внести движение в эту немую сцену. Быстро пробираюсь между занятыми швартовами матросами, которые заблокировали проход и выплываю справа от Старика со словами: «Я вас поздравляю!».
Командир бригады одаривает Старика покровительственной ухмылкой, отдает честь и возвращается обратно к группе офицеров штаба бригады стоящих перед сходнями. Оставшись наедине со Стариком, обращаюсь к нему: «Тебе выпал шанс сберечь себя для потомков. Начальству придется выставлять после войны парочку таких жеребцов как ты на расплод!».
Старик все еще выглядит смущенным и растерянным. Хорошо представляю какие чувства борются сейчас в Старике: прощание с лодкой, прощание с экипажем. К тому же служба в качестве столоначальника — это такая обыденность, над которой он всегда издевался. Однако, с другой стороны, это так же и реальный шанс не попасть в галерею героев — подводников в черной рамке, а пережить худо-бедно это лихолетье. В таком случае, этот приход станет его последней швартовкой. И, возможно, это как раз то, что и смущает Старика.
Приходится пожимать руки — десятки рук. Тут же ко мне подходит Кресс и не протягивая свои клешни выпаливает: «Вас вызывают в Берлин. И как можно быстрее.»
«Как можно быстрее? В Берлин? Как это понимать?»
господин обер-лейтенант Кресс вдруг начал яростно кивать кому-то в Комитете по встрече и даже подмигивать. Как только он закончил, то одарив меня сардонической улыбкой произнес: «Вас ожидали назад неделей раньше».
— Ну и что?
— Вы должны были явиться в Берлин в установленные сроки.
— А когда это должно было быть?
— Четыре дня тому назад.
— Звучит довольно таинственно!
Болтун с имперского радио пожал плечами, а затем, после очередных моих рукопожатий с встречающими, протрещал: «На доклад к Рейхсминистру доктору Геббельсу!».
Новость прозвучала для меня как гром с ясного неба. «Но уже прошло тринадцать дней!» шепчу я себе под нос и злобно смотрю на Кресса. Во мне вдруг прозвучало: «Высшая боевая готовность!» — главное не допустить сейчас никакой ошибки.!
— Я привез с собой много материала и его надо еще упорядочить.
— В подобных случаях мы работаем по ночам, — тут же парирует Кресс, — а то, что готово, возьмите сразу с собой. Вы и без того поедете в качестве нашего курьера. Лучше всего передайте мне ваши фотопленки.… Кстати, Вы уже сделали фотографии?
— Фотографии? — восклицаю удивленно, понимая в то же время, что как только этот хитрован заполучит мои пленки в свои лапы, я тут же лишусь и пленок и фотографий.
— Да, парочка моментальных снимков есть. А пленки еще на лодке в моих шмотках.
Отвечаю уверенно, чтобы показать, что не намерен более продолжать этот разговор, — Думаю, будет лучше, если я передам их нашему лаборанту. Ему нужна, кстати, и дополнительная информация по ним.
Тут мне приходится разыгрывать роль человека обалдевшего от встречи с землей и от той новости, что мне только что сообщили.
— Вас вызывают туда срочно. Вы слышите: сроч-но!!! — цедит репортер сквозь зубы и делает строгий вид.
— Я не глухой, господин обер-лейтенант! Парирую я, и делаю попытку спародировать его: «Будьте любезны, разрешить мне при этом, с Вашего позволения…».
Не удивительно, что при этом я зарабатываю при этих словах злобный взгляд, но я хотел этого, и я это получил. К тому же, раз я уже по уши в дерьме, то продолжаю: «Геббельс! У меня грудь распирает от гордости. А может не грудь, а мой банан? Вы говорите сейчас, коллега, о господине Рейхсминистре народного просвещения и пропаганды?»
— Так точно-с! Кресс шипит так, словно откусил кислое яблоко, затем, однако, отчетливо произносит:
— Я должен немедленно доложить, что Вы вернулись из боевого похода.
— Немедленно?
— Так точно. И то, что Вы уже выезжаете.
— Так сразу?
— Не сразу. Ну, скажем, сколько нужно Вам времени, чтобы подготовить Ваши вещи, я имею в виду, привести в порядок Вашу добычу?
В порядок? Эхом отзывается во мне, и я уклончиво отвечаю:
— У меня немного вещей. Что хочет от меня господин Рейхсминистр народного просвещения и пропаганды? Я имею в виду: что я должен привезти ему с собой?
— Определенно не пасхальные яйца! — ревет господин Кресс.
— Только я полагаю, — произношу снисходительно, — В Берлин мне нужно в любом случае. Мне предстоит посетить Министерство ВМС, Министерство ВС, Министерство военной прессы несколько редакций и издательств на Лютцовштрассе.»
— Вам необходимо, прежде всего, доложить о себе в Парижском отделе. Господин капитан хочет видеть Вас лично.
Отставить страх! «Бисмарк», как мы окрестили этого противного каплуна, что он опять удумал?
— Что ему нужно? — с готовностью интересуюсь у Кресса.
— Послушайте-ка, Вы! В конце — концов, господин фрегатенкапитан наш начальник — а значит и Ваш!
— Сердечно благодарю за напоминание, — отвечаю как можно циничнее.
Господин Кресс принимает задумчивый вид, а затем выдает: «С учетом всего вышеизложенного я сообщаю, что Вы выезжаете завтра вечером из Савенея!».
В романе Лотара-Гюнтера Буххайма рассказывается о боевом походе немецкой подводной лодки во времена второй мировой войны. Люди по воле судьбы и времени поставлены в ситуацию, когда необходимо убивать, чтобы жить, — вот основная мысль книги. Это жесткое и динамичное произведение, в котором каждый персонаж — Личность с большой буквы. Автор в мельчайших подробностях показывает боевые будни подводников, обыденность смерти на войне, реалистично воссоздает гнетущую атмосферу подлодки.
«Лодка» — книга о войне и о людях на войне. «Лодка» — история о юношах, практически мальчишках, жадных до приключений, оболваненных нацистской пропагандой, знающих толк в технике. Они бросают вызов природе, сражаясь с невидимым врагом. У многих пока нет опыта, им многим неведомы отчание и одиночество, им не знакомы ужасы войны. В аду подводной войны альтернатива простая — либо тебя не поймают, либо тебе конец. Под водой раненых не бывает. Из 40 тысяч германских подводников домой не вернулись 30.000.
Это не просто завершение мировых бестселлеров «Подлодка» и «Крепость» знаменитого автора Лотара-Гюнтера Буххайма, а прощание наших героев с вечным морем, кораблями, которых уже нет, и мужчинами, дни которых больше не вернутся.Два человека еще раз отправляются в совместный путь: Лотар-Гюнтер Буххайм и «Старик», командир подводной лодки U-96, на которой служил Буххайм. На борту атомохода «Отто Ган», самого абсурдного немецкого корабля послевоенного времени, они плывут из Роттердама в Дурбан. Бесконечное число вопросов остаются открытыми, для ответов на них, оба знают это, остается мало времени.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.