Крепкий орешек - [30]

На По-2, а позже и на тяжелых самолетах, Петр Петрович с помощью партизан вывез с оккупированной территории более 300 наших детей. Причем не раз ему приходилось бывать в воздухе за линией фронта по 8–10 часов.

2

Летом 1942 года в летном центре ГВФ Абрамов переквалифицировался на пилота двухмоторного самолета Ли-2. Потом был призван в военную авиацию и получил назначение в полк Валентины Степановны Гризодубовой.

Все летчики ее полка относились к ней с особенно добрым чувством. Действительно, слишком многое соединилось в одном человеке: красивая женщина, умелый летчик, мужественный командир — прекрасный образ для поэта, но очень сложный и непривычный, особенно для летчиков, людей, так сказать, самой мужской профессии. Но умела она располагать к себе всех. И Абрамов как-то сразу привык к тому, что подчиняться надо женщине, зато какой замечательной! Подвести ее или проявить мужество, меньшее чем у нее самой, просто невозможно.

…Был уже вечер, когда Валентина Степановна вызвала Абрамова в штаб. Косые струи дождя гулко барабанили по крышам, шумели в густых кронах тополей и каштанов и дико плясали в рябых лужах. Сильный ветер со свистом подхватывал на лету тяжелые капли и сердито и больно ударял ими в лицо. В ночном небе часто вспыхивали трескучие молнии, и тогда были видны низко повисшие над городом рваные тучи, а в мертвом зеленовато-синем свете безжизненно замирали наклоненные деревья, птицы с приподнятыми крыльями и люди в неестественных позах. Затем все мгновенно погружалось в темноту и оживало в сотнях звуков, где-то высоко орудийным залпом взрывался гром, и его раскаты пробегали над землей, медленно затихая вдали.

Прикрывая глаза ладонью и прижимая к себе планшет, Абрамов взбежал по ступенькам на крыльцо штаба. Отряхнулся, притопнул сапогами, толкнул узкую дверь и торопливо перешагнул через порог.

Валентина Степановна приняла его сразу.

— В Польше организовался новый партизанский отряд, — сказала она. — Надо сбросить в место расположения его штаба комиссара отряда. Дважды уже это пытались сделать, но безуспешно. Я поручаю это важное задание вам. Гроза скоро пройдет, а по маршруту погодка хорошая. Поняли?

— Так точно, товарищ командир.

— Горючего с дополнительными баками вам хватит на четырнадцать часов, а лететь — двенадцать. Но с маслом хуже: его хватит только на одиннадцать часов. Насколько я помню, левый мотор на вашей машине в этом смысле ненасытный… Но и тут есть выход. На обратном пути где-нибудь сядете и дозаправитесь или долетите на одном правом моторе.

— Ясно.

— Комиссара надо доставить любой ценой, даже если для этого придется пожертвовать самолетом, — твердо сказала Валентина Степановна, посмотрела на Абрамова ласково и вместе с тем обеспокоенно и, подавая руку, тихо произнесла: — От души желаю вам успеха! Берегите себя, но задание выполните…

— Спасибо, товарищ командир, будет выполнено.

…Ночь — верный союзник смелых и толковых летчиков. Летели на высоте 3000 метров, за облаками, под звездным сентябрьским небом. У пульта управления моторами стоял бортмеханик Глыбин, бортрадистом был Талалаев, а у пулеметной турели сидел стрелок Доронин. В общей кабине находился всего один пассажир…

Линию фронта пересекли в облаках, а недалеко от цели снизились до 500 метров. Цель отыскали не сразу: земля плохо просматривалась, и это усложняло штурманские расчеты. И все же нашли. Дали с борта зеленую и красную ракеты.

— Что за черт! — удивился Абрамов, всматриваясь в землю.

Вместо трех внизу тускло светились две точки. Ответные сигналы ракетами также не совпадали с условными.

— Это не они, — сказал Абрамов.

— Да, это не они, — подтвердил пассажир, уже стоявший рядом с пилотом. — Может быть, поищем запасную цель?

Абрамов ответил не сразу. Искать запасную цель — значит, потерять два-три десятка минут, а масла уже в обрез. Не выполнить задания — нельзя! Валентина Степановна ясно сказала: если нужно, пожертвовать машиной. По существу, можно понимать ее слова и как разрешение не считаться с собой. Надо только обязательно сохранить пассажира. Ну что ж, в крайнем случае, его можно отослать в хвост — там безопаснее.

Он посмотрел на Глыбина. Бортмеханик подумал о том же, но, поймав взгляд командира, выпрямился и всем своим видом выразил готовность выполнить любое его приказание.

Абрамов принят решение:

— Будем искать запасную цель.

Пассажир понял все. Он благодарно сжал плечо Абрамова и молча углубился в карту. На ней четко обозначены линии дорог, массивы леса, извилистая речушка и заболоченный круг.

За бортом же все было черно, и земля угадывалась лишь необъятным темным пятном… Ничего не оставалось делать, как лететь только по штурманскому методу: расчет по курсу, времени, скорости и расстоянию.

Эти расчеты Абрамов производил сам. Сперва поточнее определил ветер, затем, сняв с карты курс и расстояние, повел самолет в новом направлении, идеально точно выдерживая скорость. Спокойствие, правильность расчетов и точность пилотирования привели к успеху. Цель № 2 была найдена!

Сделали круг, дали ракеты. Снова внизу засветились два костра… Продолжали кружить. Вскоре появился и третий, а в черном небе поочередно вспыхнули две зеленые, красная и еще одна зеленая ракеты.