Крепкая подпись - [39]
«— И он не произнес ни единого слова недовольства, ни единой жалобы! Какие изумительные, благородные, самоотверженные люди!.. Совсем еще молодой! — Ленин постоял несколько секунд, точно опустив руки по швам, потом быстро подошел к начхозу. — Вот вы, есть у вас фантазия? Так представьте, что это не он, а вы проходите с винтовкой и мешком за плечами десятки верст по осенней слякоти! Вас подымают в атаку, в вас стреляют, закидывают гранатами!.. В вас угодил осколок, вас привезли в госпиталь, сняли мокрую, набухшую одежду… может быть окровавленную… Лежите месяц, три, пять, не знаю сколько… боретесь со смертью. Как-то выкарабкались… и на вас напяливают ту же самую одежду… грязную, измятую, рваную!..
— Мы возвращаем… их же обмундирование… у нас нет другого!
— Я не хочу слышать никаких оправданий. Их нет! Их не может быть! — В глазах Ленина метнулись искры. — Вас тут охарактеризовали как деятельного работника, оправдавшего доверие, приняли в партию. Как же вы можете расхаживать тут, этакий воинственно-роскошный, в ремнях и портупеях, когда наши герои, защитники революции, отдающие свою жизнь, уходят от вас в грязном тряпье?! Да, именно в грязном тряпье, — гневно повторил он. — Мы не можем одеть их в новое! У нас еще целые полки воюют в лаптях!.. Но привести в порядок сданную вам одежду, добиться, чтобы ее выстирали, зашили, погладили, — вы обязаны это сделать! Трудно? Да, конечно, трудно! Но есть у нас трудности потруднее этой, и их преодолевают!.. Как у вас хранятся документы? — вдруг спросил он. — Ведь сдают же вам при поступлении какие-то бумаги, письма, деньги? — Он выжидал, глядя в упор на начхоза. — Никак, очевидно, не хранятся? Держат у себя под подушками, под матрацами?..»
Узнал и это! Как? Да, все верно! Держали под матрацами, подушками! Бывало, придут санитары делать уборку, начнут перетряхивать постели и в общую кучу все, что найдут. Потом сидим и разбираем чье и кому.
А начхоз? Каково ему сейчас? Какой момент в жизни!.. Ленин, Ильич, прожигает тебе душу такими словами! Вот, написано тут, что начхоз начал себе пальцы ломать!
«— Перестаньте же! Как вам не стыдно! — Ленин подошел к начхозу вплотную. — Вы лучше сейчас же, сию же секунду возьмитесь за дело! Пусть оно не дает вам покоя, пусть грызет, мучает, пока вы не сделаете его! Только тогда вы будете вправе считать себя коммунистом!.. А вы, товарищ с безукоризненной классовой принадлежностью, — повернулся он к комиссару, — уж не думаете ли вы, что в вашей работе существуют… как бы это выразиться… житейские мелочи, что ли? Отдельно от стенгазет, памяток, лозунгов?!
Лицо у комиссара потемнело, резче обозначились морщины.
— Нет, я этого не думаю… Вернее, никак об этом не думал!.. Что я могу ответить вам, товарищ Ленин? Вы правы! Могу сказать только, — глухо добавил он, — что спрошу с себя самого… и не только за это!
Ленин пристально посмотрел на него, потом перевел взгляд на часы:
— У меня остается мало времени, а я хочу повидать наших товарищей… раненых и выздоравливающих. Как это сделать, чтобы их не тревожить? — обратился он к комиссару.
— Разрешите, если можно? — подал голос начхоз.
Ленин молча повернулся к нему.
— Всех ходячих больных разрешите собрать в одно место, их у нас больше семидесяти процентов состава госпитализированных. Лежачих перенесем с койками и на носилках. Собрать можно в столовой и возле нее, там много свободного пространства…
— Другого ничего не придумать, Владимир Ильич, — вмешался комиссар. — Могу вас уверить, что все будут довольны… все вас увидят и услышат… Идите, устраивайте! — сказал он начхозу, и тот мгновенно исчез.
Никогда еще, наверно, не видано было в госпитале такого дружного и всеобщего «нарушения распорядка». Помещение перед столовой было заставлено койками, носилками. Передний ряд выплеснулся почти до самого порога. У стен прилепились врачи, сестры.
Поправляя на себе халат, Ленин какой-то осторожной походкой подошел к раскрытым дверям столовой. Ему хлопали с коек и носилок, и все, кто только мог подняться, — поднялись. Он огорченно развел руками. Тем временем начхоз подставил ему стул и маленький столик. Ленин, почти не поворачиваясь, бросил скороговоркой: «Не нужно! Я буду стоять! И столик уберите, пожалуйста!»
Еще минуты две все вокруг него успокаивалось, рассаживалось, поскрипывали стулья, скамейки, табуретки, утихал говор. Тишина точно наплывала неровными толчками. И вот она стала абсолютной, совершенной, когда можно, кажется, услышать звук от упавшей спички.
Комиссар, стоявший рядом с Лениным, поглядывал на него.
Заметно было, что он приготовился говорить, сделать какое-то вступление, но разве можно было нарушать эту тишину?
Ленин молча всматривался в лица, в десятки лиц — молодых, исхудалых, точно опаленных.
— Как вы себя чувствуете, товарищи? Как поправляетесь?.. Как вам здесь?
Поднялся красноармеец с забинтованной головой.
— Я, товарищ Ленин, отвечу вам от себя… и рассчитываю… ото всех товарищей, — он говорил не спеша, как будто не волнуясь, но часто останавливался, и тогда желваки на его скулах непрерывно двигались. — Я скажу так: живем по времени. Каша жидковатая, приварок у нас небогатый, но…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник статей, подготовленных на основе докладов на конференции «Ф. В. Булгарин – писатель, журналист, театральный критик» (2017), организованной журналом «Новое литературное обозрение» и Российской государственной библиотекой искусств, в которой приняли участие исследователи из Белоруссии, Германии, Италии, Польши, России, США, Украины, Эстонии. Статьи посвященных различным аспектам биографии и творчества Ф. В. Булгарина, а также рецепции его произведений публикой и исследователями разных стран.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.