Крепкая подпись - [32]
Надо бы воздействовать на комиссариат путей сообщения, чтобы они там побыстрее проталкивали хлебные составы, чтобы не задерживали с порожняком.
Надо бы поосновательнее вооружить ПТОП, иметь на баржах не только винтовки, но и пулеметы, ручные гранаты, тол («Белочехи, учредиловцы, кулацкие заварушки в уездах…»).
В кабинете с незавешенными окнами было тихо, непроницаемая осенняя мгла сгустилась за ними. Некоторое время хозяин кабинета сидел, откинувшись на спинку стула.
— Да-а, хлеб в человеке воин, — медленно произнес он. — С хлебом можно и беду съесть. Так, кажется, говорят… А на Сибирь нам рассчитывать нечего. Не добудем мы нынче хлеба в Сибири. — Он точно думал вслух, полузакрыв глаза. — А в Вятской губернии замечательный урожай. Богатейший… Первый советский урожай на бывшей помещичьей земле. И надо успеть убрать его до последнего зернышка. Не надо бы, а надо, надо. — Он повернулся к Володе, спросил быстро: — У баржелавок установлены определенные часы для работы?
— Определенных часов нету. Ведем обменные операции во всякое время. Прибываем иногда ночью, а подводы с зерном уже на берегу. Сразу начинаем приемку. На такой случай у нас имеются фонари… Нас никогда не ждут. Ждем мы, если требуется.
Удивительно приятное чувство, когда можно отвечать вот так, не задумываясь, когда знаешь, что каждое твое слово подкреплено верной и прочной основой.
Владимир Ильич отодвинул в сторону лампу с зеленым абажуром — она, видимо, мешала ему разговаривать.
— Устаете, вы, конечно, зверски! — вдруг сказал он. — Да не просто устаете, а переустаете… Ничем не восполнимая затрата сил…
Володя чувствовал на себе его внимательно-испытующий взгляд. Вот оно, неизбежное, что ходит за ним по пятам. Видно по всему, что и здесь будет задан ему тот самый вопрос, приближение которого он уже научился предчувствовать.
Не раз бывало, что люди, с которыми разговаривал товарищ Зинин, спрашивали вдруг, сколько ему лет, — одни напрямик, другие издалека, с тактичным подходом. На это у него был в запасе ответ, звучавший достаточно солидно и не очень понятно. «Приближаюсь к концу второго десятка», — быстро отвечал он и круто сворачивал на другую тему, оставляя собеседника в некотором затемнении; не сразу можно извлечь арифметический результат из такого сообщения.
И вместе с тем сообщение это содержало в себе истинную правду. Товарищу Зинину должно было исполниться восемнадцать, и, стало быть, он действительно приближался к концу второго десятка. Но здесь нельзя было так отвечать, и он ждал со стесненным сердцем: «Вот! Сейчас!» Ведь, помимо тягостных ощущений, этот вопрос мог привести и к нежелательным последствиям…
И вдруг:
— У вас еще какие-нибудь поручения в Москве? Когда рассчитываете выехать?
— Больше никаких поручений не имею! В желдорисполкоме обещали отправить сегодня ночью!
Значит, обошло стороной, и опять можно отвечать не задумываясь, верными, прочными словами.
Владимир Ильич кивнул слегка: видно было, что именно такой ответ ему хотелось услышать.
— Если без происшествий, то доберетесь примерно на четвертый день. — Он перелистал странички настольного календаря. — Товарищу Малышеву передайте, что мы тут безотлагательно перетрясем все наши, с позволения сказать, закрома, амбары, склады и прочая… Ответим ему на имя вятского губпродкомиссара — ведь «красный купец» не сидит, разумеется, на месте… Между прочим, не забудьте у меня вашу папку. Отличная вещь, пригодится. — В голосе его слышалась улыбка. Он взял папку, хотел ее сложить, и оттуда выпал помятый бумажный листок с оборванным уголком. — А тут, оказывается, еще что-то есть. — Он приблизил листок к глазам, потом подержал его на отдалении. — Похоже на стихи. Ваши?
«Наш Володечка умеет краснеть до умопомрачения», — говаривала Володина тетя о своем племяннике. Много тяжелых минут доставила ему эта мучительная способность. И сейчас горячая краска ожгла шею, лицо, уши. Опять неловкость с этой папкой, да еще какая! Но нельзя же стоять и молчать столько времени…
— Приходится бывать в деревнях, селах… выясняешь у населения, какой спрос… местные зерновые ресурсы. Иногда попадешь в престольный праздник… Песни поют, частушки… Хочется иногда записать… конечно, в свободное время…
Он замолчал в полном смятении. Открылось то, что он прятал, скрывал, — и где открылось? Даже друзья не знали об этом его увлечении, он ни за что бы в нем не признался. «Хлеб надо гнать, ребята, хлеб! — нередко говорил Малышев. — Сегодня мы его заготовляем, а завтра, может быть, придется подрывать рельсы в тылу у белых! Такое время!»
Допустимо ли, позволительно ли в такое время отвлекать себя посторонним занятием, держать его в мыслях при выполнении непомерно ответственной задачи? Да и в деревнях и селах, куда он добирался всеми возможными и невозможными оказиями, многие подозрительно косились на приезжего «комиссара», который все пишет что-то в свою книжечку, отойдя в сторонку, будто таясь от людей. И лишь веселые девахи, шагу не ступающие без частушки, добродушно посмеивались, когда он подходил к ним с книжечкой, и даже следили, чтобы он все писал как есть…
В книге собраны воспоминания об Антоне Павловиче Чехове и его окружении, принадлежащие родным писателя — брату, сестре, племянникам, а также мемуары о чеховской семье.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.