Крепкая подпись - [107]
ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ
Фолкнер писал о Хемингуэе, что он был так же интересен, как и его книги. То же самое можно сказать и об авторе «Петра» и «Хождения по мукам». В памяти людей, встречавшихся с Толстым, он продолжает жить с необычайной яркостью — человек неповторимо своеобразный, похожий только на самого себя. Его самобытная личность проявлялась во всем — от крупного до мелочей, которые принято называть житейскими. Заметки, предлагаемые здесь вниманию читателя, не могут, разумеется, претендовать на какую-либо полноту в изображении замечательного художника и человека. Это всего лишь короткие штрихи. Может быть, они пригодятся для его портрета, который еще ждет своего исполнителя. В некоторых случаях, по необходимости, автору приходится говорить о себе.
«Писателю слишком мало знания одного своего искусства, — писал Константин Федин. — Музы все в кровном родстве и поддерживают друг дружку, даже ревнуя».
Алексей Толстой поклонялся многим музам. Чтобы их перечислить, пришлось бы изрядно потревожить мифологию. На почетнейшем месте была у него муза науки. Еще в двадцатых годах он посылал своих героев на Марс в снаряде с реактивным двигателем.
«Художнику придается наука (взамен вдохновенной прически), — писал он. — Сочетать в органический сплав науку и искусство трудно. Для наших детей это будет, наверно, так же естественно, как дыхание».
Это звучит сегодня как выступление в ходе горячей дискуссии между «физиками» и «лириками». Ему, уже решившему вопрос о «сплаве», самый предмет спора показался бы, вероятно, несколько надуманным.
Когда-то, по инициативе газеты, Толстой встретился с директором Кировского завода Отсом. Двое очень занятых людей увлеклись разговором допоздна. Они говорили о техническом прогрессе у нас и на Западе, о рационализации, о пятилетке, о новом пополнении рабочего класса, о Форде и Тейлоре, о книгах по истории фабрик и заводов, о выпуске тракторов. В конце беседы директор Кировского завода в шутливой форме выразил свое удивление тем, как свободно чувствует себя в технических вопросах его собеседник.
— Мне немножко повезло, — ответил Толстой, — я по специальности инженер, правда без диплома. Учился в технологическом институте, дрезденском политехникуме… В свое время Лев Николаевич Толстой говорил, что Чехову мешала его медицина, что если бы он не был доктором, то писал бы еще лучше. Я думаю, он был не прав. Совершенно очевидно, что Чехов-врач обогатил Чехова-писателя… Мне приятно вспомнить, что я работал в области научной фантастики. Тут техника мне очень помогла. Но не только в этом дело! В наше время, когда так всеобъемлюще значение науки, просто невозможно быть от нее в стороне. Она не параллельна художественному творчеству, а постоянно с ним пересекается. Писатель, не принимающий этого положения, похож на клавиатуру, в которой не хватает клавиш: вдруг туп-туп — палец ударяет в пустоту… Вот совсем недавно один мой коллега произнес такой монолог: «Знаю, что и будильник и электровоз — величайшие открытия человеческого гения, но, откровенно говоря, гляжу на них как первобытный человек. Ну, скажем, как дикарь времен капитана Кука… Для меня техника — таинственное сборище каких-то катушек, винтов, колесиков, гаек, проволок, шурупов и чего-то там еще. Ей-богу, не знаю, какая разница между блюмингом и комбайном. Верю на слово, что это великие изобретения, но… не могу досягнуть до понимания!» Тут дело не в том, конечно, что он не может починить будильник или провести электричество! Он, видите ли, как будто мило шутит, кокетничает, а за этим — целая программа убежденного невежества. Ну что же, говорю, почтеннейший, тебе жить! Еще споткнешься на этом самом месте!
Как-то Толстому довелось побывать в новом доме на Рубинштейна. Дом строился на кооперативных началах и был заселен писателями и инженерно-техническими работниками. В этой постройке явственно ощущались следы первоначальных исканий нашего градостроительства. Квартирки, распланированные в коридорных системах, оказались до крайности «малолитражными», кроме верхнего этажа, где были применены конструктивистские решения (из нижних комнат винтовые лестницы выводили в верхние комнаты, а оттуда — прямо на крышу-солярий).
В устных рассказах жильцов этого дома сохранился следующий факт: попрощавшись с хозяином квартиры, где он был в гостях, Толстой, уходя, взялся за ручку двери, потянул ее к себе (дверь, оказывается, была на задвижке) и… вынул ее вместе с косяком. Оправившись после первого потрясения, он сказал:
— Или я могу конкурировать с Иваном Максимовичем Поддубным, или у строителей этого дома отмороженная совесть. Первый вариант отпадает, остается второй…
И тут же стал развивать мысль о том, что на каждом доме помимо номера и названия улицы должна быть прикреплена табличка с указанием строительной организации и фамилиями ответственных лиц — проектировщиков, инженера, прораба и т. д.
— Читатель знает, кем написана книга, которую он прочел, и он может дать о ней свой отзыв. Точно так же жители дома должны знать его авторов, чтобы иметь возможность соответственно реагировать!
Повествование описывает жизнь Джованны I, которая в течение полувека поддерживала благосостояние и стабильность королевства Неаполя. Сие повествование является продуктом скрупулезного исследования документов, заметок, писем 13-15 веков, гарантирующих подлинность исторических событий и описываемых в них мельчайших подробностей, дабы имя мудрой королевы Неаполя вошло в историю так, как оно того и заслуживает. Книга является историко-приключенческим романом, но кроме описания захватывающих событий, присущих этому жанру, можно найти элементы философии, детектива, мистики, приправленные тонким юмором автора, оживляющим историческую аккуратность и расширяющим круг потенциальных читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Джессика Стоядинович, она же Стоя — актриса (более известная ролями в фильмах для взрослых, но ее актерская карьера не ограничивается съемками в порно), колумнистка (Стоя пишет для Esquire, The New York Times, Vice, Playboy, The Guardian, The Verge и других изданий). «Философия, порно и котики» — сборник эссе Стои, в которых она задается вопросами о состоянии порноиндустрии, положении женщины в современном обществе, своей жизни и отношениях с родителями и друзьями, о том, как секс, увиденный на экране, влияет на наши представления о нем в реальной жизни — и о многом другом.
Сергей Соколов – бывший руководитель службы безопасности Бориса Березовского, одна из самых загадочных фигур российского информационного пространства. Его услугами пользовался Кремль, а созданное им агентство «Атолл» является первой в новейшей истории России частной спецслужбой. Он – тот самый хвост, который виляет собакой. Зачем Борису Березовскому понадобилась Нобелевская премия мира? Как «зачищался» компромат на будущего президента страны? Как развалилось дело о «прослушке» высших руководителей страны? Почему мама Рэмбо Жаклин Сталлоне навсегда полюбила Россию на даче Горбачева? Об этом и других эпизодах из блистательной и правдивой одиссеи Сергея Соколова изящно, в лучших традициях Ильфа, Петрова и Гомера рассказывает автор книги, журналист Вадим Пестряков.
Юджин О’Келли, 53-летний руководитель североамериканского отделения KPMG, одной из крупнейших аудиторских компаний мира, был счастливчиком: блестящая карьера, замечательная семья, успех и достаток. День 24 мая 2005 года стал для него переломным: неожиданно обнаруженный рак мозга в терминальной стадии сократил перспективы его жизни до трех месяцев. Шесть дней спустя Юджин начал новую жизнь, которую многие годы откладывал на будущее. Он спланировал ее так, как и подобает топ-менеджеру его ранга: провел аудит прошлого, пересмотрел приоритеты, выполнил полный реинжиниринг жизненных бизнес-процессов и разработал подробный бизнес-план с учетом новых горизонтов планирования с целью сделать последние дни лучшими в жизни. «В погоне за ускользающим светом» – дневник мучительного расставания успешного и незаурядного человека с горячо любимым миром; вдохновенная, страстная и бесконечно мудрая книга о поиске смысла жизни и обращении к истинным ценностям перед лицом близкой смерти.
Впервые выходящие на русском языке воспоминания Августа Виннига повествуют о событиях в Прибалтике на исходе Первой мировой войны. Автор внес немалый личный вклад в появление на карте мира Эстонии и Латвии, хотя и руководствовался при этом интересами Германии. Его книга позволяет составить представление о событиях, положенных в основу эстонских и латышских национальных мифов, пестуемых уже столетие. Рассчитана как на специалистов, так и на широкий круг интересующихся историей постимперских пространств.
Впервые в серии «Жизнь замечательных людей» выходит жизнеописание одного из величайших святых Русской православной церкви — преподобного Серафима Саровского. Его народное почитание еще при жизни достигло неимоверных высот, почитание подвижника в современном мире поразительно — иконы старца не редкость в католических и протестантских храмах по всему миру. Об авторе книги можно по праву сказать: «Он продлил земную жизнь святого Серафима». Именно его исследования поставили точку в давнем споре историков — в каком году родился Прохор Мошнин, в монашестве Серафим.